Сам Алексей был бодр, как будто прекрасно спал всю ночь. Вот и сейчас он ехал где-то впереди, время от времени принимая доклады передового дозора, которым командовал Стерв.
Мишка, видимо, снова задремал, потому что не заметил, как к нему, стремя в стремя, пристроился Дмитрий.
– Ты чего, Мить?
– Алексей чего-нибудь говорил, как мы вчера управились?
– Сказал, что хорошо получилось, только Демьяну на ограде сидеть не надо было – наша сила в расстоянии и движении.
– Сам же приказал!
– Они тоже учатся, Мить, стрелков в ратнинской сотне раньше никогда не было, только лучники.
– Учатся! – Дмитрий зло одернул коня, потянувшего куда-то в сторону. – Демьяну еще повезло, я сейчас послушал, что десятник стражников про смотрящего рассказывал, так выходит, что он всех перебить мог. Прозвище у него было Ловита.[12] Охоту любил страсть как. И все время толковал, что самая увлекательная охота – на человека. Он и сюда-то приехал, чтобы поохотиться всласть. Отобрал бы самых молодых и сильных из христиан, отпускал бы по одному, а потом выслеживал бы и бил, как зверя. Оттого у него и стрелы в колчане почти все охотничьими были. А лучником был редкостным – мог с седла, на полном скаку, чуть не половину стаи гусей в полете перебить, пока они в сторону отлетят. Не вранье, как думаешь?
– Не знаю, надо Луку спросить, он в этом деле сам мастер. Ты лучше скажи: как ребята спали, не кричали, не вскакивали?
– Еще как! Некоторые, конечно, так умаялись, что пластом легли и до утра не шевелились, а некоторые… Хорошо, что от тех выпивох почти полная корчага бражки осталась. Тем, кто уснуть не мог или кричал во сне, Илья посоветовал по чарке налить. Помогло. Только двоих никак угомонить не могли – Власия и Зосиму. Власию аж три чарки поднести пришлось – он же тому стражнику в живот попал, а уйти не смог. Вот и смотрел, как тот корчился да орал, пока не сдох. Ну и нога, конечно, болела – Матюха ему вывих вправил, перетянул, но все равно…
А с Зосимой… я даже и не знаю. Он сгоряча хозяйскому племяннику горло, как барану перерезал, а потом самому худо стало. После двух чарок уснул, но утром, смотрю, у него руки трясутся и глаза какие-то… вроде не в себе парень.
– Ничего, Мить, если надо будет, я его к Нинее свожу, она поможет.
«Надо было самому к ребятам сходить. Зосима… ему уже почти пятнадцать, но все равно, живому человеку горло перерезать, пусть и сгоряча… Не всякая психика выдержит. Надо будет и к другим присмотреться, и, если что, к Нинее – на психотерапию».
Дмитрий некоторое время ехал молча, потом спросил: