Храм наш закрыли. Свои же, местные жители. Кресты спилили. Колокола сбросили с колокольни, разбили кувалдами и увезли на металлолом. Святые иконы вынесли из храма и свалили в сарай. Хорошо еще, что не пожгли, как бывало в других местах.
Жил в нашем селе парень – рыжий, конопатый, словно подсолнух. Федором его звали. Любил он гульбу, хлебом не корми. Выпить водочки, самогона, бражки, первый в очереди стоял. А напившись, охмелев, любил он покуражиться, позадираться, подраться. Ходил часто с синяками, да гонора своего не терял. Как же, первый на селе гармонист. Кого на гулянку пригласить? Федьку рыжего. За девками он тоже любил увиваться. Обманывал простушек. А работу не любил.
При Советской власти он понял, что пришло его время. Вступил он в комсомол, возглавил комитет бедноты. Ходил по селу, людей раскулачивал. В погроме церкви тоже участвовал.
Однажды Федька выпивал со своими дружками. Хмель ударил ему в голову и захотелось ему своих собутыльников чем-то удивить, поразвлечь. И тут дьявол, не иначе, нашептал ему на ушко поганую идейку. Вспомнил он про святые храмовые иконы, которые лежали в сарае.
Он недобро ухмыльнулся. Сузил глаза, блеснувшие злобой. Сильно стукнул по столу, так, что бутылки зазвенели и говорит:
– Слушай меня! В нашей конюшне пол земляной. А в сарае деревяшки лежат, которым попы молились и наши дуры богомольные кланялись. Устроим комсомольский субботник, прямо сейчас. Поможем бедным лошадкам, чтобы копыта не выстужали. Выстелим пол в конюшне поповским добром. Ясно?
Федькина идея пьяницам понравилась. Они засмеялись, зааплодировали, кто-то засвистел, загоготал:
– Ай, да Федя, что удумал! Долго тебя в селе помнить будут.
Вставая из-за стола, выпивая на дорожку, они гурьбой направились творить свое злодейство. Бесы, любители злых дел, незримо сопровождали их.
Лошадей вывели из конюшни, стреножили, чтобы не разбредались далеко, перетаскали иконы из сарая в конюшню и положили на земляной пол святыми ликами вверх. Пока таскали, похохатывали все, пошучивали, рассыпали матерочки. А когда закончили, то загнали лошадей обратно. Они, входя в конюшню, ступая по святым ликам, дико храпели, ржали звонко, словно спрашивая у злодеев: «Что же вы натворили?»
Федька закрыл конюшню на замок, отдал ключ сторожу, сказал:
– Дело сделано! Пойдем ко мне, посидим еще, выпьем.
И они потопали к дому своего вожака. Кто-то из них засвистел, кто-то запел похабную частушку и ломанулся плясать вприсядку.
По селу пролетела весть, бабы шептались возле колодца, рассказывали друг другу, что сотворил рыжий бес Федька и его собутыльники. «Ах, ах, проклятущий! Как же его земля носит?»