Преодолев с приключениями Финляндский мост, Ленин и Рахья добрались до Шпалерной.
Сегодня на Шпалерной улице по маршруту следования Ленина в Смольный можно встретить два памятника, открытые соответственно в 1981-м и 2007 году. Это Дзержинский и генерал Брусилов. Ни в том ни в другом немыслимо заподозрить скрытого Ленина. Определенно они, кому реально посвящены, тому и памятники.
А вот декоративная скульптура «Петербургский водовоз» достойна того, чтобы к ней приглядеться. Она установлена около входа в музей «Мир воды Санкт-Петербурга», разместившийся в бывшей водонапорной станции. Ну, что тут сказать… Во-первых, Водовоз не стоит на месте, а как бы идет вдоль Шпалерной, причем как раз по направлению к Смольному. Во-вторых…
Но вы, конечно, спросите… Вы, конечно, спросите: а при чем тут бочка на колесах? Зачем он ее туда катит, в Смольный? А откуда собачка взялась? И почему у него нос такой острый? И главное – борода, она-то откуда?
Я вам сам могу поставить с десяток подобных вопросов. «Почему?», «зачем?», «откуда?».
Я ведь ничего не утверждаю.
Просто сказал, что стоило бы приглядеться.
«Сергей Мироныч отогнал кошмар»
В середине восьмидесятых Геннадий Григорьев написал поэму, которая сразу обрела известность благодаря авторскому исполнению на многочисленных поэтических вечерах. Особенным успехом пользовалось вступление к поэме, имевшее самостоятельное значение (помню, на турнире поэтов в ДК «Красный Октябрь», 1986, Григорьев, эффектно его зачитав, занял второе место, уступив первое Виктору Кривулину). В этом поэтическом тексте посредством белого стиха рассказывается о поездке на охоту в дельту Невы неких «грузина» и «русского». Выпив коньяку и вдосталь поохотившись, оба предаются созерцанию природы, и тут «русского» посещает видение. В заключительной части вступления становится ясно, кто такие охотники.
И тут грузин сказал: «Товарищ Киров!»
Нет, я, пожалуй, вру. Наедине
они держались запросто. И Сталин
сказал: «Серго, ты знаешь, это место
мне по душе. Я думаю, народу
оно придется тоже по душе.
Давай мы это место приспособим
для отдыха трудящихся. И остров
я б островом Трудящихся назвал!»
Мироныч промолчал. В минуту эту
ему виденье было. Вдалеке,
на островке, осокою поросшем,
он вдруг увидел странную толпу.
Скорее даже страшную, поскольку
исчадья ада, нечисть преисподней,
одетые в диковинные тряпки,
размахивая флагом сине-белым,
крича «ура» какому-то зениту,
рвались на штурм овального холма.
И вдруг – себя узрел! На пьедестале!
Весь бронзовый и в собственной фуражке,
своей рукой как бы благословлял он