Оборона, будучи сама по себе слабее наступления, не может пытаться блокировать все порты, где лежат отряды неприятеля, не пожертвовав своей целью, поскольку в этом случае она может противопоставить каждому отряду лишь более слабое подразделение. Поступить же так было бы равносильно пренебрежению основными принципами войны. Если обороняющийся справедливо отказывается от этого и решает сосредоточить превосходные силы перед одним или двумя пунктами, то для него является необходимость решить, на котором из них следует остановиться для этой цели и которым пренебречь, – вопрос, обнимающий всю политику войны после полного уяснения главных условий, – военных, моральных и экономических в каждой области.
В 1778 г. оборонительное положение было занято англичанами по необходимости. Английские морские власти предшествовавшей эры, при Гауке и его современниках, принимали за правило, чтобы британский флот был численно равен соединенным флотам королевств Бурбонов, – условие, которое при лучшем качестве личного состава и более многочисленном морском населении страны, из которого последний можно было черпать, давало Англии действительное превосходство в силе. Эта предосторожность, однако, не соблюдалась в течение последних лет перед изучаемою войною. Для нас не имеет значения, вызвано ли это упущение несостоятельностью министерства, обвинявшегося в этом его противниками, или неуместной экономией, часто практикующейся при представительном образе правления во время мира. Остается фактом, что, несмотря на незначительную вероятность соединения Франции и Испании в войне, английский флот был малочисленнее флота союзников. В том же, что мы назвали стратегическими чертами положения, – в отечественных базах и во второстепенных базах за границей – преимущество, в целом, было на стороне Англии. Ее позиции, если не были сильнее сами по себе, то были, по крайней мере, лучше расположены в географическом отношении для достижения стратегических целей; но если взять второй необходимый для войны элемент, организованную военную силу или флот, пригодный для наступательных операций, то Англия допустила его стать слабее противника. Поэтому ей оставалось только употребить свою слабейшую силу с таким искусством и энергией, чтобы разрушить планы неприятеля, – выходя в море раньше него, искусно выбирая позиции, предупреждая его комбинации большей быстротой движения, тревожа сообщения с намеченными им объектами и встречая главные отряды неприятеля превосходными силами.
Достаточно ясно, что ведение этой войны везде, кроме континента Америки, опиралось на метрополии и на свободное сообщение между ними. Окончательный разгар американцев не прямыми военными усилиями, а через истощение их, также был бы возможен, если бы союзники их не помешали Англии задушить их торговлю и промышленность со своей подавляющей морской силой. Эту силу она могла бы употребить для названной цели, только избавившись от давления союзных флотов; а это избавление было бы достигнуто, если бы она могла получить над ними решительный перевес, не только материальный, но и моральный, какой имела двадцать лет спустя В таком случае союзные дворы, финансовая слабость которых была хорошо известна, должны были бы прекратить борьбу, в которой их главный план – низведение Англии на положение второразрядной державы – был бы уже разрушен. Однако такого перевеса Англия могла бы достигнуть только давая сражения; показывая что, несмотря на численное неравенство, искусство ее моряков и ее богатые ресурсы дают возможность ее правительству через мудрое использование этих сил обеспечивать фактическое превосходство над противником в решающих пунктах театра войны. Но подобный успех был невозможен, когда линейные флоты рассеивались по всему свету, что давало противнику возможность разбивать их по частям, в то время как они старались защитить все открытые нападению пункты разбросанной империи.