Влияние морской силы на историю (Мэхэн) - страница 351

и преследования по-пятам[237]; отплытие Миссиеси из Рошфора в 1805 г., отрядов Вийомэ (Willauimez) и Лессега (Leissegues) из Бреста в 1806 г. – все эти обстоятельства и факты могут быть приведены наряду с великой Трафальгарской кампанией, как интересный материал для изучения морской стратегии, следующей по путям, здесь рекомендуемым. В то же время кампания 1798 г., вопреки блестящему окончанию ее при Ниле, может быть рассматриваема как едва не окончившаяся неудачей, вследствие того, что англичане не имели никаких сил перед Тулоном, когда экспедиция отплыла оттуда, и что в распоряжении Нельсона не было достаточного количества фрегатов. Девятинедельное крейсерство Гантома в Средиземное море в 1808 г. также иллюстрирует трудность контролирования действий флота, которому дозволили выйти из порта, не преследуя его значительными силами, даже и в таком сравнительно узком пространстве.

Никаких примеров, параллельных вышеназванным, нельзя привести из войны 1778 г., хотя старая монархия не прикрывала движений своих флотов тайной, диктовавшейся строгим военным деспотизмом империи. В обе эпохи Англия занимала оборонительное положение, но в первой войне она отказалась от первой линии обороны, близ неприятельских портов, и пыталась защищать все части своей рассеянной империи распределением своего флота между ними. Мы пытались показать слабость одной политики, допуская трудность и опасность другой. Эта последняя стремится сократить продолжительность и добиться решения, либо заперев неприятельский флот, либо вынудив его принять сражение, в сознании, что он представляет ключ к положению, когда море одновременно и соединяет и разделяет различные части театра войны. Для этого требуется флот, равный по численности неприятельскому и превосходящий его боеспособностью, которому выделяется ограниченная зона действий, суженная ради взаимной поддержки между эскадрами, ее занимающими. Распределенный таким образом флот полагается на искусство и бдительность его вождей в деле захвата или задержки любого неприятельского отряда, вышедшего в море. Он защищает отдаленные владения и торговлю при помощи наступательных действий против флота враждебной страны, в котором видит настоящего неприятеля своей страны и главный объект своих операций. При близости к отечественным портам смена кораблей, требующих ремонта, совершается с наименьшей потерей времени, а требования, предъявляемые к более скудным ресурсам заграничных баз, уменьшаются. Другая политика, для того чтобы быть действенной, требует превосходства над неприятелем в численности флота, потому что отдельные отряды последнего находятся слишком далеко друг от друга для оказания взаимной поддержки. Каждый из них поэтому должен быть равен всякой вероятной комбинации против него, что предполагает повсеместное превосходство над уже выставленными неприятелем силами, ибо последний может неожиданно получить подкрепление. Насколько опасна и недопустима такая оборонительная стратегия, когда нет превосходства в силе, показывают частые случаи сравнительной слабости англичан за границей, так же как и в Европе, вопреки их стараниям нигде не уступать врагу. Гоу в Нью-Йорке в 1778 г., Байрон в Гренаде в 1779 г., Грэвз близ Чезапика в 1781 г., Гуд у Мартиники в 1781 г. и у острова Св. Киттса в 1782 г. – все они были слабее противника, в то самое время, когда союзный флот в Европе подавлял английский своей численностью. Вследствие этого негодные к плаванию корабли удерживались в море, ибо англичане предпочитали рисковать их командами и увеличивать повреждения самих кораблей, чем отсылать их домой и тем ослаблять, свои эскадры, так как недостатки колониальных верфей не позволяли производить капитальный ремонт судов, которым приходилось для этой цели пересекать Атлантический океан. Что же касается издержек, связанных с этими двумя стратегиями, то вопрос здесь идет не только о том, которая из них потребует больших расходов в данное время, но и о том, которая будет более способствовать сокращению продолжительности войны, усиливая энергичность ведения ее.