— Достаточно, девушка, достаточно!
— Нет! — крикнула я. — Я еще петь буду…
— Петь не надо! — взвизгнул седой.
Но куда там! Разве меня остановишь? Я уже как танк пошла на них. Думаю, пускай хоть полопаются, буду выступать столько, сколько сочту нужным. И, заложив руки за спину, стала с душою, со слезою петь украинские песни о любви — то из оперы «Наталка-Полтавка» (когда-то по радио чего-то ухватила), то кубанские. И чем больше я вдохновляюсь и «выдаю вокал», задрав голову, тем сильнее они смеются. И вот, напевшись досыта, навыступавшись как следует, я в полубессознательном состоянии вывалилась в коридор.
А поздно вечером повесили список принятых на конкурс, где среди этих счастливчиков сверкнула и моя фамилия. Меня потом подозвали и велели выучить какую-нибудь басню.
Явилась я ночевать на вокзал. Общий ужин, рассказы разные. А я свернулась клубком, зажала ладони коленями и стала лихорадочно думать о том, как воспользуюсь утром одним адресом и билетиком на метро, который мне дал парень в поезде. Было воскресенье. Но зачем этот билетик? Мне сейчас не до картин: я тогда думала, что метро — это для просмотра каких-то портретов, а не средство передвижения. Сосредоточилась и вспомнила: войдешь в метро, доедешь до остановки «Арбат», и там рукой подать — Николо-Песковский переулок, дом пять, квартира пять, Володя Мордвинов… Как нарочно, опять Мордвинов.
Прихожу к ним. Мать как-то назвала отца, не помню, и громко восхищается:
— Ты посмотри, какая загорелая девушка! Проходите. Володя сейчас придет.
Я вошла: ничего особенного в доме. Появился Володя, сели обедать. И басню дал, и в сумерках повел меня по бульвару к метро, намекая молча, что отношение его ко мне особенное. А я и так вытягивала в себе чувства к нему, и эдак — не вышло.
— Я вот сейчас у родственников перепишу и завтра принесу книгу.
— Если только из-за книги, то не обязательно, можешь взять ее себе.
— Принесу…
Какое счастье — двери сомкнулись, и я опять на свободе. Переписала басню да и решила рано утром отнести. Володя упросил меня остаться, посидеть в пустой комнате и выучить басню. Родители его ушли на работу, он — на консультацию в институт. Я согласилась. Учила я, учила, хлеба без спросу отрезала, съела, потом сушеные яблоки. Ну никак не приглянулся мне этот «Волк на псарне»… Положила ключик, куда велели, и была такова.
Через много лет после выступления в МИДе ко мне подошел Володя. Я его узнала, несмотря на то, каким «респектебл мэн» он стал. Все у него нормально: семья, квартира, машина, как и должно быть. Но это так, к слову.