На одном конце был автоответчик. На другом тоже. Я оставил сообщения на обоих — рассказал, что случилось с их отцом, сказал, чтобы приезжали поскорее, чтобы перезвонили мне. Я подержал телефон в руке, ожидая, что он завибрирует в любую минуту. Но он продолжал безмолвствовать, словно детям тоже не хотелось брать на себя ответственность.
Внизу в холле я слышал, как голос с ямайским акцентом говорил Кену Гримвуду, что в здании больницы курить запрещено.
Я смотрел на молчащий телефон, зажатый у меня в кулаке, а сверху доносилось насмешливое похохатывание старика.
Джони улыбнулась мне вампирской улыбкой.
У нее не было уже обоих передних зубов. Тот, который шатался, выпал, когда она ела сэндвич, а следующий — тут же за компанию. Наверное, он держался слабее, чем она думала, вовсю расшатывая первый. И теперь, когда она улыбалась, молочные зубы по бокам торчали, как клыки.
— Я почищу зубы, — сказала она. Ее озорная улыбка делала ее похожей на моряка, сходящего на берег в увольнительную. — А ты приготовь книжку.
— Идет.
Она педантично выполняла обязательные ритуалы перед тем, как идти спать. Надев пижамку и почистив оставшиеся зубы, она обходила всех, кто был в доме, и говорила, что любит их. Но никого не целовала, потому что в этом году целоваться считалось неприличным. Затем она отправлялась в свою комнату, и я читал ей книжку. Пока она устраивалась под пуховым одеялом, я искал на книжной полке что-нибудь подходящее.
Джони была в том возрасте, когда принцессы и сказки уже неинтересны, а книжки про влюбленность в мальчиков читать еще рановато. Мы с женой делали слабые попытки заинтересовать ее сериалом «Ханна Монтана» или фильмом «Классный мюзикл», но когда Джони смотрела телешоу или DVD, ее оставляли равнодушной все эти белые зубы, заранее записанный смех и актеры-подростки, пытающиеся говорить так, словно играют в пьесе Нила Саймона. Джони никогда не увлекал этот дрянной американский мусор. Поэтому я старался подбирать для нее классику.
Страшные несчастья. Взрослые-убийцы. Злые мачехи. Красивые девочки, которых отводят в лес, чтобы зарезать. Девушки, которым дают снотворные снадобья и кладут в стеклянные гробы. Все для того, чтобы после книжки семилетней девочке снились хорошие сны.
Сегодня был черед «Авроры».
Мы устроились — Джони в постели, я на кресле. Я как раз дошел до того места, где Брайер Роуз поняла это было довольно просто), что добрый крестьянский мальчик и принц Филип — одно и то же лицо, когда Джони зевнула, откинулась на подушку и подняла руку, чтобы я остановился.