Джина была невозмутима, странно безмятежна, учитывая обстоятельства. Предельно вежливо поговорила с секретарем директора — придется подождать, мистер Уайтхэд задерживается, Джина с улыбкой понимающе кивнула, ни грана беспокойства и раздражения, образцовая мамаша до кончиков ногтей.
И пока мы проводили время, ожидая вызова в кабинет, я чувствовал странное ликование — во мне переливалась дикая, безумная радость.
Мне казалось, это потому, что Пэт дал отпор. А может, и не только поэтому. Потому что я просто сидел здесь вместе с сыном и его матерью и перед нами мелькнул призрак нашей старой доброй, давно потерянной семьи, совсем как умерший родственник, увиденный во сне.
— Мистер Уайтхэд примет вас сейчас, — сказала нам пожилая секретарша, взглянув слезящимися глазами поверх очков, глядя сквозь нас, но Джина заулыбалась и рассыпалась в благодарностях, вежливо давая понять Пэту, что пора очнуться, а мне — что надо подняться с кресла и что мы вдвоем должны последовать за ней в кабинет.
Он был очарователен. Я не имею в виду, что нам предлагали чай с печеньем, но директор был довольно дружелюбен, хотя и викториански строг, и не смотрел на нас, как на пыль, оттого что мой сын врезал учителю физкультуры. Думаю, каждый день он видел вещи гораздо хуже.
— Мы очень серьезно относимся к любым формам оскорблений членов преподавательского состава, — заявил он, переводя взгляд с обеспокоенных родителей на провинившегося ребенка.
Пэт смотрел через плечо в окно, с огромным интересом изучая совершенно пустую спортивную площадку и футбольное поле за ней, словно все происходящее его ничуть не касалось.
— Это была случайность, — быстро проговорил я, и Джина резко повернулась в мою сторону.
— Действительно случайность, — не очень уверенно продолжил я. — Он не хотел.
Я посмотрел на сына.
Пэт пожал плечами.
— Какая разница, — сказал он. — Все они все равно ненавидят меня.
— Как ты себя чувствуешь, Патрик? — спросил мистер Уайтхэд, и я с изумлением осознал, что ему, похоже, наш сын действительно симпатичен.
Пэт кивнул, все еще поглощенный созерцанием пустой спортплощадки:
— Я в порядке, сэр.
— У тебя так хорошо шли дела, — сказал директор. — Японский был твоим любимым предметом.
— Да, сэр, — подтвердил Пэт, не глядя на него.
И я увидел, что мальчик приготовился выдержать сегодня все, но не был готов к тому, что с ним будут говорить ласково.
Директор даже улыбнулся:
— Я припоминаю, что ты был звездой в… театральной студии?
Пэт наконец взглянул на него:
— В Клубе латерального мышления, сэр.
Мистер Уайтхэд кивнул. Потом посмотрел на Джину, на меня и улыбнулся еще шире.