— Простите, напомните мне, — поинтересовалась она, — что вы здесь делаете?
— Трейси, — проговорил ее брат, ручаюсь, не в первый раз.
Я взял свою горячую дымящуюся чашку и спокойно ответил:
— Я привез сюда вашего папу.
— И не только, — хихикнул Кен. Он свернул «Рейсинг пост» и посмотрел на меня. — Он ищет своего отца.
Я ничего не ответил. Я держал книгу и чай. Он был еще слишком горячий, чтобы его пить. Но я все равно поднес чашку к губам, чтобы сделать хоть что-нибудь.
— Он ищет своего отца, но здесь его не найдет, — продолжал Кен.
Он выразительно мотнул головой.
— Он умер, твой папа, — сообщил он мне. — Здесь только я и моя опухоль.
Внезапно он оживился:
— Звучит совсем как песня.
И начал напевать на мотив песенки «Я и моя тень»:
— Я… и моя опухоль… бредем по авеню.
Трейси закрыла лицо руками.
— Папа, — проговорила она. — Пожалуйста. Не надо.
Кен улыбнулся:
— Можно говорить что хочешь, когда тебе копают могилу.
Он раздраженно махнул рукой.
— Ну, началось, — проворчал он. — Опять слезы. Ниагарский водопад.
Иэн заплакал. Он причитал, по его большому круглому лицу текли огромные слезы. Я сглотнул ком в горле. Отвернулся. Потом взглянул на Кена.
— Твой отец умер, — повторил старик. — Понимаешь?
— Понимаю, — ответил я и выпил чай одним глотком.
Медсестра высунула голову из-за двери и возвестила:
— Мистер Гримвуд!
Кен поднялся, поправил галстук и одернул пиджак.
— Я здесь, мисс, — ответил он.
Я смотрел, как Гримвуды исчезают за дверью врачебного кабинета. Кен повернулся и поманил меня, чтобы я тоже вошел вместе с ними.
— Зачем ему идти? — сердито спросила Трейси. — Он не член семьи.
— Да ладно тебе, — хихикнул Кен. — Пусть повеселится.
Трейси покачала головой и прикусила губу. Брат похлопал ее по руке, и мы все вместе вошли в кабинет, где доктор показал нам рентгеновский снимок легких старика, черных от первичных опухолей и туманных от жидкости, скопившейся у него в груди.
Доктор был очень любезен. Он пододвинул к Трейси и Иэну коробку салфеток «Клинекс», когда те зарыдали. Он рассказал нам, что только двадцать процентов случаев заболевания раком легких подвергаются хирургическому вмешательству, и очень терпеливо объяснил, почему химиотерапия и лучевая терапия не подходят для лечения пожилых людей на такой поздней стадии болезни. То есть он объяснил, что надежда есть. Но не сегодня, не в этом кабинете и не для этого старика.
— У вас есть около девяти месяцев, — сказал доктор.
Иэн и Трейси приподнялись на стульях и крепко обнялись.
Я сжал книгу обеими руками.
Но Кен Гримвуд сидел с сухими глазами.