— Не знаю, не искал, — скривился рыжий. — Не люблю подземелья.
— Ладно, выбора у нас все равно нет, скоро тут точно кто-то появится. Нутром чую, — вообще-то все фибры души кричали о том, что надо прятаться, но я решила не пугать товарищей по несчастью. — Только предлагаю лестницу разрушить в крайнем случае, а с собой наверх захватить дрова.
— Зачем? — удивились лица мужского пола, но общие мысли озвучил Влад: — Ты же не думаешь разжигать костер, когда рядом враги?
— Как раз и думаю. Вспомните, нас ищут, а костер на башне будет виден издалека. Днем дым, ночью свет, глядишь, за нами придут и спасут.
— Не надо дрова, наверху много сухих листьев и лестница деревянная, есть чему гореть, — поддержал мою мысль Люциус, чем вызвал новую волну подозрений. Он же не хотел общаться с людьми, не доверял нам, тогда почему не стал протестовать? Передумал? Или у него есть запасной план? — И того надо забрать, а то по его следам придет стая.
— Люциус, ты меня все больше и больше интригуешь, — хитро улыбнулся Владлен. — Мне одному кажется, что наш маленький друг знает о прорыве не только по книгам?
— Это не прорыв. Мои предки тоже так считали, пока из портала не пришла стая и не вырезала все население приграничного городка. Всех тварей перебили и за порталами начали вести неусыпное наблюдение, но они случались раз в столетие и каждый раз наши воины были не готовы. Правитель распорядился поставить заставы, сделать магическую границу, чтобы монстры ее не могли сразу пересечь. Но в один из дней портал из соседнего мира открылся практически в центре столицы. Мы с отцом гуляли в парке, и он единственное, что успел сделать перед тем, как ввязаться в неравный бой, это создать для меня портал домой. Но то ли из-за сильного волнения, то ли из-за близости «прорыва», в заклинание закралась ошибка, и меня выкинуло в эти земли.
— И сколько ты уже тут живешь? — без тени насмешки или недоверия спросил журналист.
— Не знаю, после пяти лет я перестал считать дни. А если примерно, то больше пяти лет, но меньше десяти, — показное равнодушие паренька меня не убедило.
— И ты все эти годы был один? — не удержалась я от вопроса, старательно подавляя жалость к рыженькому. Вряд ли он все это рассказал нам в надежде на сочувствие.
— Да, — первая ложь Люциуса больно ударила по моим напряженным нервам. Что же он скрывает? Или точнее кого? Почему солгал? Кого-то защищает или боится? Ладно, разберемся. Если живы останемся.
Вид из башни бывшей ратуши открывался дикий и величественный. В здание мы вошли со стороны полуразрушенной улицы, а сверху стало видно, что когда-то к ратуше примыкала площадь. Каменные плиты укладывали на совесть, а может, и землю чем-то обрабатывали, чтобы не бороться постоянно с растениями в таком теплом климате. Так что деревьев на площади не росло, только короткая стелющаяся трава и какие-то лианообразные кусты. С правого края площадь от остального города отрезала река, неся свои спокойные воды по искусственному каналу. Когда-то ее пересекали мосты, а на набережной имелись беседки из мрамора и скульптуры. Сейчас все это лежало в руинах, только в тех местах, что предназначались для зеленых насаждений, буйствовали джунгли. Эдакие очаги зеленого «огня», ютящиеся на маленьких участках земли. На воображение я никогда не жаловалась, и оно дорисовывало то, что уничтожило время и природа. Слева находились невысокие здания, высотой не более двух этажей. Ратуша тоже имела два этажа, а башня на ней еще три. Высокие пролеты, метра по три, делали наше восхождение трудным, а с учетом ветхости лестницы еще и опасным.