Муж ненавидел свое навсегда теперь серое существование, свою беспомощность, боли, институтские учебники, зарплату – он ненавидел себя такого, каким обречен был стать без спорта. Может, если бы травма случилась у него позже, когда он приобрел бы уже имя и опыт, то его тренерская жизнь складывалась бы иначе. Но он был совсем молод, опыт его был невелик, к тому же вскоре после того, как он стал работать в детской спортивной школе – кто бы знал, каких усилий это стоило его жене! – оказалось, что у него совсем нет тренерской косточки: умения развить в ребенке спортивный талант, огранить его, как бриллиант. Он просто занимался с детьми, это был хороший труд, но, когда выяснялось, что какой-нибудь из его подопечных обладает большими способностями, чем требуют занятия «для здоровья», им сразу начинали заниматься другие тренеры. Как-либо на это повлиять Галинка не могла. Это же не к кадровичке вовремя сходить с французскими духами.
Оставалось только незаметно приучать мужа к мысли, что во всем этом нет ничего страшного. Ну, не будет у него феерической биографии, зато есть пристойная работа, уютный дом, любящая семья… Про любящую семью Галинка вслух не говорила, но делала все, чтобы Колька в этом не усомнился.
И иногда ей очень нелегко было это делать…
Мир был так огромен, что от одной мысли об этом захватывало дух.
Он состоял из множества прекрасных подробностей, а главное, эти подробности сочетались друг с другом каким-то совершенно загадочным образом.
Любимой Галинкиной картиной с детства была карта полушарий. Она висела над ее кроватью, и, когда семья лейтенанта, а потом капитана, а потом майора, а потом подполковника Иванова привычно переезжала в очередной гарнизон, карта так же привычно занимала свое законное место в новом жилище.
В том, что Галинка с детства ничего не боялась, была, наверное, заслуга не только здоровой генетики, но и этой карты. Если мир такой большой, и везде, даже на самом крошечном острове где-нибудь в Атлантическом океане, живут люди, то чего же бояться? Любопыство, которое поселилось у Галинки внутри, кажется, с рождения, было сильнее любых страхов.
И фантазия тоже, конечно, родилась вместе с нею.
Она рассматривала карту и представляла, как выглядят все эти горы, проливы, моря, города, острова… Вот, например, остров Лансароте – крошечная точка на сплошной синеве Атлантики, и совсем близко желтая громада Сахары, а оттуда, про это она уже читала, дует ветер с необыкновенным названием сирокко. Интересно, до Лансароте доносится его дуновение? Уже одно только имя этого ветра и этого острова звучало так, что у Галинки замирало сердце. Даже непредставимо огромное расстояние, отделяющее гарнизон под Краснодаром от Атлантического океана, казалось ей незначительным. Если его легко преодолевает воображение, то, значит, его можно преодолеть и наяву. И она, конечно, рано или поздно его преодолеет – прилетит на волшебный остров Лансароте и поймет что-то такое, что невозможно понять ни в каком другом месте. И станет жить совсем по-другому, чем до того, как увидела этот остров.