Игорь снял ледяной сверток со лба и положил на тумбочку.
– Об Иванцове Николае Ивановиче? – усмехнулся он. – А вы уверены, что я хочу о нем говорить?
– Уверена, что не хотите.
– И правильно уверены. Не хочу.
Если он не хотел говорить с женщиной, с которой прожил семь лет, и с женщиной, которая ждала от него ребенка, не хотел говорить с ними о том, что было жизненно важно, то с какого перепугу он захотел бы говорить о человеке, с которым его не связывало ничего, кроме холодной ненависти? Да еще говорить о нем с женщиной, которую видел первый и последний раз в жизни!
– А что бы вы хотели, – спросила эта женщина, – за то, чтобы никогда больше о нем не говорить?
Игорь посмотрел ей в глаза тем взглядом, от которого, как ему однажды сказала секретарша, холодели не только подчиненные, но даже конкуренты. Впрочем, возможно, секретарша ошибалась. Во всяком случае, эта Галина Александровна Иванцова даже в лице не изменилась. Глаза у нее были ярко-черные, о них можно было обжечься, как об угли. И этими своими блестящими угольками она смотрела на него без всякого страха, даже насмешливо.
Это почему-то показалось Игорю таким обидным, что он чуть не шмыгнул носом, как в детстве. Но вовремя опомнился: да что это с ним сегодня?!
«За три месяца на койке и она бы носом зашмыгала», – сердито подумал он.
Неизвестно, что было бы с нею за три месяца на больничной койке, но сейчас она не шмыгала носом, а ждала ответа на прямо поставленный вопрос.
– Чтобы никогда больше не говорить о господине Иванцове, – четко и раздельно произнес Игорь, – я хочу, чтобы он оказался за решеткой, где ему самое место. И он там окажется, можете не сомневаться.
Четкость и раздельность его слов подействовала на нее не больше, чем его холодный взгляд. Понятно было, что непреодолимых препятствий для нее не существует. Игорь знал таких женщин – в бизнесе они все были такие.
«Ну так пусть узнает, что до сих пор ошибалась», – подумал он.
И сразу понял, что она прочитала эти слова у него на лице так же ясно, как если бы он произнес их вслух. Ее брови на мгновение сдвинулись, между ними появилась тоненькая морщинка. Но, во-первых, это длилось действительно мгновение, не больше, а во-вторых, это была лишь морщинка заботы. Похоже, Галина Александровна была так же бесстрашна, как проницательна.
– Это ваше окончательное решение? – спросила она.
– Как ни жаль отказывать красивой женщине, но – да.
– Красивой женщине? – быстро переспросила она.
– Конечно. Вы, безусловно, красивая женщина. – Черт знает что он плел! Никогда бы не подумал, что посттравматический синдром может проявляться так причудливо! – За благосклонность красивой женщины можно, конечно, многое сделать, но…