Карта занимала весь экран, сверкала и переливалась, как волшебное окошко в несуществующий мир.
Хотя почему в несуществующий? Это была самая настоящая карта Земли, в ней не было ни одного выдуманного штриха.
– А снега Килиманджаро можно увидеть? – спросила Ирина.
– Можно. – Глеб щелкнул кнопкой, и экран засиял снежным пространством. – Вот они, снега Килиманджаро. На самой вершине.
– А собор Парижской Богоматери?
Картинка снежно подмигнула и исчезла, сменившись странными ребрами парижского собора. Ирина уже с час, наверное, вспоминала все города, горы, моря, улицы, дома, которые волновали ее воображение, когда она читала о них в книжках, и каждый раз Глеб с легкостью разворачивал их перед нею на экране. И радовался ее изумлению – радовался, что ее изумление наполнено счастьем.
– А остров Лансароте? – вспомнила Ирина.
Роман Уэльбека, перевод которого она вчера отправила в издательство, вспомнился в последнюю очередь. Она начинала его переводить в подавленности и отчаянии, а заканчивала в сплошном, ни на секунду не исчезающем счастье. И то и другое отодвинуло эту работу в сторону от ее души, а потому сделало незапоминающейся.
– Сейчас… Ага, вот он.
Остров Лансароте, появившийся на мониторе во всех мелких деталях пейзажа, показался Ирине мрачным и темным. Таким он, собственно, и был описан в только что переведенном ею романе.
– Ну его, – сказала она. – Не хотела бы туда попасть!
– Почему?
Глеб крутнулся вместе со стулом, заглянул ей в глаза. Она уже заметила, что ему все время необходимо смотреть ей в глаза. И что он там видит такое особенное?
– Да мрачный очень. Вон, даже на экране видно – сплошная лава. Не представляю, зачем туда ездить. Я, кажется, если бы на день всего там оказалась, с ума бы сошла.
– А зачем нам там оказываться? – Глеб отъехал на стуле от монитора и обнял стоящую рядом Ирину. Она замерла, прислушиваясь, нет, не прислушиваясь, а причувствываясь к его дыханию. – Нам с тобой туда и не надо.
– А куда нам с тобой надо?
Она наклонилась, сняла с него очки и поцеловала в оба его дальнозорких глаза, поочередно в правый и в левый.
– По-моему, это неважно. Можно за десять тысяч километров куда-нибудь, можно на месте остаться.
– Гражданин мира ты мой! – засмеялась Ирина. – Это твое компьютерное мышление говорит.
– Может быть, – не стал спорить Глеб. – Скучное оно для тебя?
– Какое же оно скучное? Вон, карта у тебя какая! Дух захватывает.
Карта Земли, всю последнюю неделю не сходившая с монитора, имела прямое отношение к работе, которая была заказана Глебу крупной поисковой системой. Руководство этой системы располагалось в Нью-Йорке, а кусочки подробной карты делались программистами, разбросанными по всему миру. Глеб писал программу, с помощью которой в эту карту можно было внедрить Россию, то есть, конечно, не саму Россию, а новые, точные ее снимки, сделанные со спутников. До сих пор этому мешали какие-то секретные соображения, а теперь они были наконец-то преодолены – и вот он вписывал в карту Земли российские территории; сегодня была очередь города Ростова Великого.