Однако рассуждать об этом Глеб уже не мог. В глазах у него потемнело, что-то страшное, нерассуждающее поднялось к самому горлу. Недавно мама купила кассету с фильмом «Регтайм», Глеб успел его посмотреть четыре раза, и его поразило, что такой вот нерассуждающий гнев может выйти из-под власти разгневанного человека, сломать его жизнь…
Только теперь он понял, как это бывает. Он мог бы сейчас убить Задкова, он готов был влепить в его перекошенную рожу что-нибудь смертельно тяжелое, вот именно убийственное, он… Но тут дверь класса открылась и вошла Верка-русичка.
– После уроков за гаражами, – коротко и громко сказал Глеб.
Он знал, что Задков не посмеет увернуться от вызова, брошенного перед всем классом. Это было бы таким позором, после которого его презирали и осмеивали бы даже самые последние плаксы-девчонки.
На весь этот день Глеб пересел в противоположный угол класса: не мог видеть рядом круглую физиономию Витька, слышать его гнусавый голос. Поэтому он не заметил, как сразу после уроков Задков куда-то улизнул. Не найдя его в раздевалке, Глеб бросился на улицу, за гаражи, которые лепились к школьному забору. Какая ни гнида был Задков, Глеб все-таки был уверен, что застанет его там.
Он действительно был там. Только не один, а с тремя парнями из восьмого класса. Глеб знал их по футбольному чемпионату школы – это была лучшая тройка нападающих.
– Он! – с подвизгом воскликнул Задков, увидев выходящего из-за гаражей Глеба. – Больно много про себя понимает, типа он умный, а я типа мудак!
Глеб чуть было не крикнул, что ничего подобного не говорил, но тут же одернул себя. Глупо было оправдываться в такой ситуации, глупо было объяснять, что он говорил, чего не говорил, и совсем уж невозможно было повторить, что говорил сам Витек – про маму…
– Нехорошо так поступать, мальчик, – с хамоватой и зловещей усмешкой сказал один из восьмиклассников. – Прям ай-яй-яй, как нехорошо!
– Ну ничего, – сказал второй, – он сейчас перед Витей извинится, и все будет окейно.
– А нам он сейчас заплатит, – добавил третий. – За то, что мы его выслушали и по справедливости рассудили. Заплатишь нам, правда, мальчик? Тебе, наверно, мама денюжку на буфет дает, а? А ты, наверно, денюжку не тратишь, вон худой какой, а на что-нибудь копишь, да? Вот и считай, что уже скопил. Себе на спокойную жизнь.
С этими словами третий, самый здоровый парень крепко взял Глеба за грудки и тряхнул так, что у него клацнули зубы и упали на землю очки. Глеб рванулся, попытался подобрать очки, но парень легонько оттолкнул их ногой, а второй – тот, который говорил, что все будет окейно, – неторопливо наступил на них и с хрустом размял по земле. На лице его при этом читалось глубокое удовлетворение.