— Одного недостает, ваше превосходительство, Ивана Тягана. Хворый аль помер, неизвестно.
Павел Петрович вспомнил встреченного на дороге парнишку Ивана.
— Спешит! Скоро будет! — уверенно сказал Аносов. — Старательный и серьезный паренек.
Аносову придвинули список, он бегло просмотрел его.
— Господа, вы зачисляете детей на работу. Я прошу вас, и сам буду иметь это в виду, — строго сказал он: — они должны трудиться точно по горному уставу — не более восьми часов в сутки — и должны быть употребляемы только на дневные и легкие работы. Если будет не так, пеняйте на себя! А теперь прошу показать заводскую школу.
В низеньких унылых казармах размещалось около двухсот детей. Более печальное зрелище вряд ли можно было придумать.
Управитель заискивающе заглядывал в глаза Аносова и пояснял:
— Мы учим их чтению и письму и кое-что рассказываем о рудах…
— Кое-что, — нахмурился Аносов. — А это что за человек? — показал он на широкоплечего бородача в старом кафтане, очень похожего на бродягу.
— Это?.. Это дядька-воспитатель. А вот еще кашевар…
На пороге кухни стоял толстый неряшливый мужик с лоснящимся лицом. Аносову стало не по себе.
— Сколько средств используете на каждого ученика? — строго спросил он.
— От трех до семи копеек в день, — смущаясь, ответил управитель.
— Что за произвольная раскладка? — возмутился Аносов. — Три копейки и семь — огромная разница. Покажите обед!
— Вы не будете есть эту пищу, ваше превосходительство! — испуганно вскричал управитель и моргнул кашевару, чтобы тот скрылся. Но толстый служитель не понял намека и сиплым голосом объявил:
— Ноне каша без сала. Середа — день постный, скоромного не полагается!
— А что будет завтра, в четверг? — сердито спросил Аносов.
— В четверг — как будет приказано.
— Да ты пьян! — вдруг возмущенно выкрикнул Павел Петрович. — От тебя сивухой разит. Не вижу у вас порядка. Здесь не школа, а… а…
От волнения Аносов не находил подходящего слова.
— Ва… ваше превосходительство, мы не знали, не подготовились к столь высокому посещению, — растерянно пытался объяснить управитель. — И это действительно не школа, поэтому и зовем «приютом для рудоразборщиков»…
Аносов еле сдерживался, чтобы не наговорить грубостей. Он недовольно отрезал:
— Вам предстоит по-настоящему подумать о школе!
Молчаливый, угрюмый, покинул он грязные, неприглядные казармы и пошел к руднику. На склоне горы в отвалах работали рудоразборщики: старики и мальчишки. Завидя горного начальника и управителя, они замолчали.
Аносов остановился возле сухонького старичка:
— Здравствуй, отец! Как работается?