— Теперь вы сами видите, сколь недоступен для раскаяния сей каторжник!
— Но он писатель! Его все русские образованные люди знают! — не сдавался Павел Петрович. — Надо облегчить участь заключенного! Дайте ему другую работу, полегче!
— Ваше превосходительство, этого никак нельзя! — решительно ответил комендант. — У вас чувствительное сердце, но отступлений от воли государя никто не вправе делать! — И как бы в подтверждение своей решительности полковник встал, высоко поднял голову, и его синие глаза холодно блеснули. — Ваше превосходительство, лучше не будем говорить об этом. Вы сами понимаете, что… — Де Греве замялся, замолчал.
Аносов понял, что дальнейшие его попытки облегчить участь узника лишь навлекут на Достоевского неприятности. Он сухо откланялся коменданту и вышел из домика. Жара всё еще не спадала. На душе было тяжело, обидно, и, чтобы не тревожить больше Достоевского, Павел Петрович обошел стройку и тихим шагом побрел на квартиру…
Встретив вопросительный взгляд учительницы, он безнадежно махнул рукой. Отдохнув, вечером на тройке степных коней он отправился в дорогу. Мелькнули генерал-губернаторский дворец, каменные здания. Вот крепость подле здания острога, обнесенного зубчатым частоколом-палями, заросшие рвы, бурьян, и Омск остался позади, а горькие думы не оставляли Аносова. Покачиваясь в экипаже, он долго думал:
«Родина, Россия! Что делается на твоей земле! Гибнут лучшие люди. Кому в царской России нужны таланты? Поэт Кондратий Рылеев повешен Николаем. Пушкин убит на дуэли тридцати восьми лет. Грибоедов зарезан в Тегеране. Лермонтов убит на дуэли. Иссеченного розгами Полежаева свезли в Московский военный госпиталь, и он умер там. Белинский убит… голодом и нищетой. Достоевский на каторге. Эх, Россия, николаевская Россия!» опечаленно вздохнул Павел Петрович и закрыл глаза.
Глава восьмая
РОКОВАЯ ПУТЬ-ДОРОГА
Всю зиму Аносов с нетерпением ожидал ответа из столицы на свою докладную записку. В марте, когда в Сибири свирепствовали последние метели, из Петербурга в Томск неожиданно прискакал курьер и передал Павлу Петровичу депешу из «Кабинета его величества». В ней сообщалось, что царю угодно было ознакомиться с запиской начальника горных заводов и заинтересоваться богатствами Алтая. Император посылает на заводы сенатора Анненкова, которому и предстоит всё решить на месте.
Аносов сильно встревожился. Смешанное чувство овладело им: он был рад, что его докладная записка обратила на себя внимание, и в то же время огорчен тем, что едет не горный инженер, а сенатор, который вряд ли что-нибудь смыслит в горном деле.