Глава пятая
В ДАЛЕКИЙ ПУТЬ!
Аносов так и не дождался золингенских мастеров, пришлось ехать одному. Он уложил в чемоданчик свой скудный скарб, бережно завернул в чистое белье книгу Ломоносова «Первые основания металлургии, или рудных дел», тетрадь со стихами Пушкина и на самое дно упрятал свои небольшие сбережения. Сборы были закончены.
В санкт-петербургском мальпосте Павел Петрович купил билет для проезда в дилижансе до Москвы и утром на ранней заре выбыл из столицы. В большой закрытой карете, которая катилась на высоченных колесах, ехали шесть пассажиров с багажом. Соседями горного офицера были толстый бородатый купчина и хмурый, с лошадиной челюстью пожилой чиновник.
Дилижанс с грохотом прогремел по булыжной мостовой к Московской заставе, у которой стояла полосатая будка. Усатый инвалид поднял шлагбаум, и экипаж покатился по широкому тракту. Аносов несколько раз оглядывался назад. Петербург постепенно уходил в туман. Кругом расстилались вересковые болота, скованные декабрьским морозцем. По равнине перебегали белые гривы сухого снега, гонимые холодным ветром. Купец сидел в тяжелой меховой шубе и насмешливо поглядывал на легкую шинель Аносова. Дилижанс подпрыгивал на замерзших рытвинах. Бородатый гостинодворец зевнул, широко перекрестил рот и полез за дорожным мешком. Он вытащил жареную курицу, отломил ломоть свежего хлеба и с чавканьем стал жевать. В густой бороде у него запутались крошки. Чиновник брезгливо отвернулся и что-то проворчал. За окном дилижанса раздавался звон колокольчика, и под его монотонные звуки Аносов задумался. Сердце тревожно сжималось от мыслей о будущем: что ждет его впереди, на Урале? Петербург остался позади, и казалось, с ним сразу отошла юность. Впереди ждала иная жизнь, другие люди. Как они его встретят? Скорей бы уж быть у дела!
За окном посыпал мелкий снежок. По тропинке, у края тракта, в белесой пелене двигались серые фигуры с мешками за плечами. Купец скосил глаза, прожевал кусок и сказал Аносову:
— Гляди, господин, голодная Русь бредет в Санкт-Петербург. Оброчные, стало быть. Босота, голота, — что с нее возьмешь? — в голосе его прозвучало пренебрежение.
— Не согласен с вами, господин купец! — резко перебил Аносов.
Гостинодворец огладил бороду и самодовольно сказал:
— Не просто купец, а первой гильдии, господин хороший. И не спорьте, сам эту пешую рать досконально знаю, потому подрядчик! Кто они? Тьма египетская, крепостные…
— Вы не правы, сударь! — зло сказал Аносов. — По инструменту вижу, что идут тут плотники и каменотесы, резчики и маляры. Без них хором не возведешь!