- Дым!
Давно уже нет той звенящей тишины во дворе. Взволнованные люди лезут на заборы, на крышу, чтобы рассмотреть - где горит.
И вдруг легкий ветерок, с утра поднимающий пыль на дорогах, переходит в горячий порыв ветра. В воздух взлетают листья, обрывки бумаг и тряпок. К набату присоединяется вой ветра.
Феклуша с Николушкой выбегают за ворота. Улица полна людей. У домов встревоженные, шумные толпы. Ветер так силен, что дважды валит мальчика с ног. Тот хохочет. От необычной жуткой обстановки ему неспокойно и весело.
- Горит набережная! - взволнованно передают горожане друг другу. - Домишки, как порох, вспыхивают! Что ни минута - новый дом занимается!
- Николашка! Николашка! - кричит ему в ухо гимназист-одноклассник, рыжий Васятка Второв. - Бежим на пожар?!
Николушка оглядывается. У нянюшки Феклуши ветер сорвал с головы платок, и он голубеет высоко в ветвях тополя. Волосы Феклуши разлохмачены. Наклонившись, она старается прижать к коленям рвущийся подол.
Мальчишки ныряют в толпу и весело бегут по улице, мощенной крупным круглым булыжником. Всюду старые деревянные дома, иссушенные зноем. Как им не вспыхнуть!
Незабываемо страшным было зрелище этого пожара, за один день испепелившего треть деревянного города.
В переулке, по которому пробирались мальчики, внимание их привлекла странная схватка. Два гимназиста остановили в воротах лошадь, вывозящую домашний скарб. На узлах сидели лавочник и его жена. Лавочник вожжами стегал лошадь, заставляя вырваться из цепких рук гимназистов, схвативших ее за узду.
К воротам подбежал мужчина в чесучовом порванном и запачканном костюме, мальчишки узнали в нем учителя гимназии Василия Мартыновича Завьялова.
Лавочник перестал стегать лошадь и закричал учителю:
- Гумагу давай! От начальства! В гумаге прописано будет - дам лошадь!
- Ты пойми. Пахом Егорыч, - убеждал его учитель, - коли мы друг другу помогать не будем - весь город сгорит. Твой-то дом тоже сгорит, пойми это! Снимай пожитки, ставь вместо них бочки.
Видимо, фраза учителя: «Твой-то дом тоже сгорит» - образумила лавочника. Всего ведь не увезешь!
- А бумаги у меня нет, - продолжал учитель, - город в огне, все растерялись, какие тут бумаги! Сам своих гимназистов сговорил…
- Ладно уж, - поразмыслив, согласился лавочник. - Надежда, слазь!
Женщина покорно слезла с телеги. А лавочник, гимназисты и учитель молча начали таскать обратно в дом узлы, корзины, баулы.
Огонь бесновался. Подхлестнутый ветром, он совершал свое страшное, уничтожающее шествие по городу, иссушенному зноем. Он шагал с крыши на крышу, перекидывался со стены на стену, оставляя после себя черные, обугленные останки, пепел, отчаяние.