Старый охотник уже сменил тетиву и отобрал семерых парней для вылазки в Трогдум.
Не могу сказать, что обрадовался выбору Гродверда. Я не был бойцом, хотя Зов стали должен когда-нибудь себя проявить. Лучшее, на что способен сейчас старина Моркос, это на подлый удар из-за угла. Если Гродверд хотел проверить меня в деле, ему следовало готовиться к разочарованию.
— Закончили сборы? — Рубака оценивающе оглядел охотников.
— Закончили, — отозвался Склазис. — Взял самых лучших стрелков, и парней, умеющих обращаться с топорами. Балластом не станут, некоторым довелось в вольных отрядах лямку тянуть.
— Идем. — Воин развернулся, скорым шагом направился к замку.
Холодало.
Дыханье приближающейся зимы чувствовалось острее, и меня колотило не то от пронизывающего ветра. А может, со страху.
Остановились мы под аркой ворот. Не оставалось ничего другого, как запастись терпением и ждать.
Отряд Гродверда скрылся в тени небольшого яблоневого сада, что кольцом окружал замерзший фонтан. От него в сторону сигнальной вышки бежала мощеная дорожка. Чуть дальше от нее отделялся второй рукав, который вел к заиндевевшей глыбе донжона. Сердце замка казалось царством теней. Окна не окна, бойницы не бойницы, а будто черные зрачки. Ставни нараспашку. Слышно, как воет ветер в коридорах. Бр-р…
В нашей группе за старшего был Склазис. Он попросил парней немного выдвинуться из-под арки; затем — расставить полукругом факелы так, чтобы они образовывали эдакий огненный частокол.
— Плохое место, — прошептал Склазис, когда последний факел был водружен на место. — Смерть чую.
— Все чуют, — отмахнулся один из стрелков. — Ничего хорошего здесь нас не ждет.
— Уходить нужно, — вздохнул старик. — Прямо сейчас.
— А как же наши? — возмутился кто-то. — Бросить их здесь предлагаешь? Совсем из ума выжил, крокодил старый…
— Постыди меня еще, щенок! Будь я слюнтяем, вроде тебя, не дожил бы до седин.
— Угу. Седой — зато курва. Пусть и сдохну рано, зато мне в след плевать не станут…
Я стоял за спинами охотников, сжав в потной ладони рукоять корда. Нервную грызню их слушал в пол уха. Куда больше интересовала высокая скульптура, украшавшая мраморный фонтан. На большом изрезанном трещинами камне возвышался статный воин в громоздких латах. В правой ладони короткий меч, направленный в небо острием, а в левой руке — отрубленная голова. Башка эта, вне всякого сомнения, принадлежала месшифу — тех легко узнать по песьим рылам.
Пришлось даже себя отдернуть, настолько увлекся статуей. Место не самое подходящее, чтобы духовно просвещаться. Странно, но теперь, когда жизнь бежала в ином русле, я почему-то стал больше времени уделять окружавшему меня миру. Отчаянно хотелось узнать о народах, населявших его, их обычаях, порядках. Руки чесались от одной лишь мысли о настоящих книгах в библиотеке университета.