Злой и мрачный, Мошков вернулся в комнату и сказал, что, пожалуй, уйдет.
– Как хочешь…
Варя снова пожала плечами, уронив вторую бретельку. Маечка теперь держалась на ней лишь благодаря паре природных полушарий.
Потоптавшись на месте, Мошков спросил, куда поставить пионы. Варя сказала, что займется цветами сама, вскочила и едва не потеряла свою маечку. Мошков отправился за ней в кухню. Он не собирался этого делать, вот уж нет. Но ноги шагали сами, против его воли. Они перенесли его в кухню и остановились за спиной Вари. Тут в движение пришли руки Мошкова, тоже сделавшиеся своевольными. Они обхватили ее поперек туловища и потянули на себя.
– Нет! – поспешно воскликнула она, обернувшись. – Так не надо!
– Как? – удивился Мошков.
Она покраснела: некрасиво, неровными пятнами, затронувшими не только щеки, но и лоб.
– Забудь. Это я так просто.
– С тобой все в порядке? – спросил Мошков, пытаясь заглянуть ей в глаза.
Чтобы помешать этому, она опустила голову.
– Варя…
– Пойдем в мою комнату.
– Твои не вернутся?
– До послезавтра квартира в нашем полном распоряжении. Душ примешь?
– Обязательно, – кивнул Мошков, направился в сторону ванной комнаты, но обернулся. – Послезавтра отъезд, – сказал он.
– Отлично! Наконец-то!
Варя по-детски подпрыгнула, отчего ее майка съехала по рукам на талию и осталась там. Ее грудь тоже подпрыгнула, и Мошкову стало трудно дышать. Ему хотелось прижать Варю к себе, но он сдержался. Нельзя было использовать ее хорошее настроение в своих эгоистических интересах. Это было бы нечестно.
– Да, послезавтра, – тупо повторил Мошков, не зная, как приступить к главному.
– Мне на сборы много времени не понадобится, – заверила его Варя. – Я вещей мало возьму. Главное – ящик.
– Какой ящик?
– Дедушкин. Вернее, сам ящик не дедушкин, а вот вещи… – Запутавшись, она махнула рукой, схватила Мошкова за ремень и потащила за собой.
Он упирался, хотя делать это ему совсем не хотелось.
– Какой ящик? – повторил он на полпути к спальне.
– Понимаешь, – сказала она, глядя не то чтобы ему в глаза, а чуть левее и выше, – мой дедушка живет в Каунасе. Он совсем старенький, я его очень люблю и ни в чем не могу отказать.
– Так, – кивнул Мошков, тщетно пытаясь постигнуть смысл услышанного.
– Короче говоря, – продолжала Варя, колупая ногтем какую-то точку на обоях коридора, – дедушка умоляет меня привезти его любимые иконы. Особой ценности они не представляют, но если везти легально, то понадобится целая куча всяких справок и заключений. Кроме того, это обойдется недешево.
– Вот теперь понятно, – сказал Мошков, от лица которого отхлынула кровь.