– Ошибаешься, Валера.
– Рад слышать. Так зачем ты приехала?
Он окинул ее мятое платье критическим взглядом.
– Выезд завтра, – сказала Варя. – И маршрут будет другим.
– Ты знаешь его?
– Да. Но за нашей фурой будет следовать машина сопровождения.
Емельянов подергал себя за ус:
– Это усложняет задачу. Допустим, водителей ты подпоишь. А остальные?
Варя ответила не сразу. До сегодняшнего дня она рассчитывала, что можно будет обойтись малой кровью. Совесть неоднократно напоминала об искалеченных руках Перченкова, но ее было чем успокоить. Достаточно было напомнить себе, как этот тип домогался ее, Вари. И то, что через месяц гипс снимут и он снова сможет самостоятельно расстегивать штаны, когда приспичит. В любом случае, Перченков был живехонек. Он просто оказался фишкой, выброшенной из игры за ненадобностью.
Но теперь настало время решать судьбы других людей. И для них все могло закончиться гораздо хуже, чем для Михаила Перченкова. Смертью.
Вот почему Варя никак не могла заставить себя заговорить. Нужно было переступить некую черту, за которой она уже не будет прежней.
– Чего молчишь? – поторопил ее Емельянов.
Варя тряхнула волосами:
– Пытаюсь придумать другой способ. Но его нет.
– Какой способ?
– Засада, – сказала Варя. – Наш маленький кортеж останавливается, вы нападаете. Естественно, никто не должен понять, что мы знакомы.
– Но если мы нападем, то…
Скривив усы, Емельянов умолк. Варя тряхнула его за руку:
– Договаривай, ну?
Он посмотрел на нее глазами, из которых исчезла хмельная поволока:
– Свидетели нам ни к чему.
– Нет! Только не водителей. Не Володю Мошкова.
Емельянов уперся кулаками в бока:
– У тебя с ним шашни?
Соврать под его рентгеновским взглядом не получилось.
– Было, – призналась Варя. – Но с этим уже покончено.
– Тогда почему ты его жалеешь?
– Потому что мы люди. Если мы не сохраним в себе ничего человеческого, то в кого превратимся?
Он задумчиво потрепал усы и кивнул:
– Согласен. Некоторые принципы лучше не нарушать. – Его глаза требовательно впились в Варю. – Но если у тебя с этим Мошковым все, то… Может, поднимешься ко мне?
Она покачала головой:
– Нет. Никак нельзя. Если Лозовой меня хватится – конец.
– Так ты сейчас у него?
– В качестве заложницы, – поспешно ответила Варя.
Емельянов невесело осклабился:
– Богатая у тебя жизнь. Насыщенная.
Варе хотелось крикнуть, что она ни в чем не виновата, что такой ее сделали мужчины – самовлюбленные, жестокие, эгоистичные создания, устроившие мир по своим законам, – но это было лишним. Емельянов ждал вовсе не того, чтобы ему бросали обвинения в лицо. Он тоже хотел своей толики маленького мужского счастья, и оно заключалось в том, чтобы овладеть понравившейся ему женщиной. Ее мнение на сей счет не было важным, а потому не принималось в расчет.