– Да. Разумеется. Задаток получил. Что? Нет. Обязательно. Не поменялась. Варя Добрынина. За контейнер она отвечает. Головой…
«Скотина, – привычно подумала Варя. – И как тебя только земля носит?»
А человек, которому адресовались эти невысказанные слова, продолжал:
– Номер машины у вас есть, он прежний. Теперь цифры контейнера запишите. Там кодовый замок. Да. Пишете? Сорок девять, шестьдесят четыре. Четыре, да. Повторите. Правильно.
У Вари пересохло в горле. Почему Лозовой назвал код в ее присутствии? Он ей настолько доверяет? Неужели не боится, что она вскроет контейнер, заберет камушки и сбежит? Выходит, зря Варя ездила ночью к Мошкову и Емельянову. Достаточно было повидаться с родителями и отправить их в укромное место. Нет, тогда пришлось бы скрываться всю оставшуюся жизнь. Вариант с нападением сибиряков гораздо предпочтительнее. Они избавят Варю от Лозового. Навсегда. Кардинальным способом.
Она смело посмотрела в глаза Лозовому. Одетый в серый спортивный костюм, он напоминал гигантского паука с толстым брюшком и тонкими ножками. Под свалявшимися волосами проглядывала лысина. Подбородок Лозового почти ушел в шею. Закончив разговор с покупателем, он протянул мобильник Варе.
– Звони маме. Номер введен в память. Добрынина Ж. А. Поболтай с ней.
Взяв почти невесомый телефон, Варя едва удержала его, настолько дрожала рука.
– О чем? – спросила она каким-то тоненьким голосом.
Голосом школьницы, не выучившей урок.
– О чем хочешь, – ласково ответил Лозовой. – Впрочем, она сама тему найдет. Мамы – они такие.
Преодолевая слабость, Варя нажала кнопку вызова. Мать ответила после первого же гудка. Голос ее звенел от напряжения.
– Да?
– Это я, мама, – сказала Варя.
– А-а, доченька, – откликнулась Жанна Аркадьевна. – Хорошо, что позвонила. А то не знала, как тебя благодарить.
– За что?
– За все хорошее, доченька. За заботу, внимание. Сама нас не забываешь и другим не даешь.
– Кому? – спросила Варя деревянным голосом. – Кому не даю?
Жанна Аркадьевна словно бы обрадовалась вопросу.
– Да хотя бы сотрудникам своим, – быстро заговорила она. – Или вот родственнику. У нас племянник объявился, представляешь? Зашел и говорит: я, мол, Дима, племянник ваш, поживу здесь, пока Варя в командировке. Длинный такой. Лицо тоже длинное. И кулачищи с дыню. Он в гостиной сидит, Дима этот. Телевизор смотрит. Только глаза продрал, а ему уже новости подавай. И есть просит. Он так много ест, наш племянник…
Жанна Аркадьевна нервно хихикнула, а после и вовсе расплакалась. Голос ее стал сдавленным и глухим. Она часто сморкалась и делала все более длинные паузы.