– Я поговорю с адвокатом, – сказал он, – я расскажу всё о людях, которые меня подставили, и назову причину, по которой они это сделали.
– Ты изменил решение? – Бренда не могла сдержать возглас удивления.
– Да. И тому есть причина, – начал, было, Павлов, но тут же осёкся, увидев что несколько человек из палаты внимательно прислушиваются к его словам. По этой причине он понизил голос до едва слышного шёпота: – Ты слышала об ограбление всемирного банка?
Бренда насторожилась.
– Об этом ограблении все слышали, – так же шёпотом ответила она.
– Так вот. Я приехал, чтобы сообщить о том, что это ограбление готовится. Я знаю, как оно готовилось и кем готовилось. Мне не дали это сделать, как видишь.
Бренда едва сдержала радостный возглас. Она порывисто обняла Павлова и прошептала на ухо:
– Почему ты молчал? Разве ты не понимаешь, что это за сведения? Я знала, что ты невиновен, знала. Я всем докажу это. Всем вокруг. – Бренда отстранилась от него и порывисто встала.
– Я немедленно еду к адвокату!
– Делай всё, что считаешь правильным, – не раздумывая, согласился Павлов, – я отвечу любому и на любой вопрос.
Услышав эти слова, Бренда наклонилась и поцеловала его в губы.
– Я скоро вернусь! И когда я вернусь, всё изменится.
В прекрасном расположении духа Бренда покинула тюремную палату. Павлов после её ухода долго улыбался сидя на кровати. Он был настолько поглощён мыслями о прошедшем разговоре, что не заметил, как в палате появился уборщик. Он не замечал, как, орудуя шваброй, уборщик постепенно приближался к нему. Приблизившись к нему на достаточное близкое расстояние, уборщик неожиданно остановился и воровато огляделся по сторонам. Увидев, что никого из охранников нет, он приподнял швабру и тупым концом резко ударил сидящего Павлова по животу. Павлов охнул и схватился за живот. Тут же последовал новый удар по носу. Из него сразу хлынула кровь. Следующий удар был нанесён уже сверху по голове. Павлов снова охнул и получил последний удар в ухо. Вслед за ударами прозвенел леденящий душу шёпот:
– Русский…ты подохнешь сразу, как только выйдешь отсюда!
Уборщик, как ни в чём не бывало, перевернул швабру и, отвернувшись от Павлова начал мыть полы. Постепенно он удалялся и вскоре выскользнул из палаты. Все, кто находился в палате, отвернулись в сторону, всем своим видом показывая, что происходящее их не касается. Павлов некоторое время сидел, сжимая нос из которого лилась кровь, потом взял с тумбочки салфетку, которую вместе с тортом принесла Бренда и начал вытирать лицо. Он ясно понимал, что находится в полном одиночестве. Что ему никто не поможет. Что его не оставят в покое, пока не расправятся. Он осознавал, что находится в безвыходном положении. Оставалась только одна очень слабая надежда. Надежда на Бренду. Страх перед другими заключёнными едва не пересиливал страх ожидания приговора. В обоих случаях, его ждала ужасная участь.