— Честно сказать, не узнал вас, — искренне признался Колюжный, усаживаясь рядом.
Звезда торопливо срывала с лица искусственные нашлёпки, смывала грим, меняя салфетки и заглядывая в зеркало. Потом повернулась к нему спиной и скомандовала:
— Расстегни замок!
С некоторых пор Вячеслав считал себя большим специалистом по «молниям», но тут чуть смутился и допустил паузу, выдающую нерешительность. Замок он расстегнул, только запоздало — под невзрачным платьем оказался театральный корсет на «липучках».
— Расстёгивай! — приказала Неволина.
— Это я с удовольствием! — уже вдохновился он и с треском разодрал шёлковые ремни.
Кинозвезда вытащила корсет, выпустила на волю своё высокое достоинство и облегчённо вздохнула.
— Встреча с Сорокиным завтра, — деловито проговорила она, расправляя руками своё расплющенное (не исключено, что силиконовое) счастье в его тайном логове.
И назвала адрес.
— А это был Сорокин? — откровенно рассматривая грудь, спросил Колюжный. — На подиуме?
— Сомневаешься? — она помедлила и наконец-то начала упаковывать себя в чёрную блузку.
— Какой-то ряженый... Хотя вещает почти профессионально.
— Возьму тебя с собой. Только я потребую полного повиновения.
Вячеслав последил за её руками.
— Спасибо... Никак не пойму: вам-то он зачем?
— Зачем?.. — она закончила туалет и взглянула прямо, с неким сожалением. — Долго объяснять. Короче, существует Фонд помощи женщинам, попавшим в сложную психологическую ситуацию. В секту, например, в экзотическую общину. Или в руки ясновидящих мошенников, лекарей и прочих шаманов.
— Это же полстраны!
— Если не больше...
— А в Доме кино был благотворительный детский концерт, — вспомнил он. — Не слишком ли много на хрупкие плечи? Ещё съёмки, театр...
Неволина усмехнулась и вздохнула.
— Конкуренция...
— Не понял?
— Айнура подмяла под себя тему страждущих детей. Татарская мафия... — и опять глянула прямо, проникновенно. — Но благо в нашей стране обмануты и обездолены не только больные младенцы. Женщины и матери этих детей страдают ещё больше.
— То есть феминистская организация?
— Почему я должна защищать мужчин, которые унижают прежде всего женщину, делают её товаром, продают в сексуальное рабство?
— Вас кто-то обидел? — догадался Колюжный, всё ещё следуя материнскому воспитанию в отношениях с женщинами.
— Меня трудно обидеть! — самоуверенно произнесла Неволина. — Ты же понимаешь: сниматься в кино, играть несчастных жён олигархов мало.
Он вдруг увидел, что манящая красота её призрачна и так же пластична, как силикон; она буквально превращается в блин, как только снимается актёрская маска. Сейчас актриса заговорила о неких сокровенных подробностях своего существования и тот час же стала походить на ту болезненную женщину, даже без грима.