Из тахха-урду моё появление на острове помнят лишь немногочисленные оставшиеся в живых старики — война, которая грохочет вокруг, и болезни делают своё дело. Но там, где многие умирают, многие и рождаются. Для молодых воинов я — если не божество, то по меньшей мере живая легенда, и я не удивлюсь, если когда-нибудь они воздвигнут капище в мою честь и начнут приносить жертвы. Да, мне ничего не стоит простым взмахом руки обратить в бегство «железноголовых», достать любую пищу, любые лекарства и любые безделушки — от бисера до оружия, но я стараюсь делать это лишь при крайней нужде — и не только потому, что не хочу беспокоить Тлаа. Мне подвластна великая и страшная сила, но она совершенно неспособна творить — только разрушать и перемещать предметы, не считаясь ни с весом, ни с расстоянием, и пользоваться ею — значит вводить себя во искушение, потакать всему звериному и низменному, что, несомненно, есть в любом из нас, отбывающих срок жизни на этой земле.
Однажды, примерно год назад, я попытался заставить Тлаа уничтожить самого себя, и он честно попытался исполнить мою волю. Но, видимо, то, чем он является, — сгусток первородного Хаоса, который был когда-то, до Начала Времён, и ЭТО нельзя уничтожить — из ЭТОГО можно лишь что-нибудь слепить. Но чтобы стать творцом, нужно признать себя частью творения и отречься от всего, что находится вне его. А это может сделать только тот, кому не от чего отрекаться. Тлаа, чем бы он ни стал по моей воле, не может вобрать в себя всё то, что мне до сих пор дорого, с чем я не могу расстаться даже после смерти.
Смерть… Странно, но порой я с упоением думаю о ней — не просто как об избавлении от тяжкого груза жизни, который надо нести до конца, а как о шаге на новую ступень бытия. Не знаю, хорошо это или плохо — чем глубже познания, тем непреодолимей кажутся собственные сомнения.
Но есть единственное желание, которое я никак не могу преодолеть: я хочу успеть проститься с Марией. Хочу, чтобы в тот миг, когда я покину эту жизнь, её рука лежала в моей руке.
Дневник профессора Криса Боолди, запись от 11 марта 2977 г. от основания Ромы.
14 октября, 3 ч. 50 мин., о. Сето-Мегеро.
— Пора. — Лида ткнула его кулачком в бок. — Онисьим, пора. Мария зовёт.
Онисим открыл глаза и резким движением, сбрасывая с себя остатки сна, выкатился из гамака. Лида едва успела отскочить в сторону, и зажигалка в её руке, единственный источник света, погасла.
— Ты где?
— Тут я. — В её руке снова вспыхнул огонёк, и стало заметно, что Лида всерьёз приготовилась к предстоящему путешествию — вместо обычного купальника и шорт на ней были просторные парусиновые брюки с многочисленными карманами, горные ботинки, футболка с портретом Ромена и лихо заломленный берет с трёхцветной кокардой; за её спиной висел короткоствольный полицейский автомат, ремень оттягивали два подсумка с четырьмя магазинами каждый, а правое запястье украшал компас. — Тебе что-нибудь надо?