Избавившись от одежды, превратившейся после бурного дня в кусок изодранной тряпки, я осторожно осмотрела и ощупала себя. Синяк на боку выглядел ужасно, от малейшего прикосновения к нему на глаза набегали слезы.
Прохладная вода не только смыла грязь, вроде бы даже и боль стала меньше ощущаться. Хотя, может, я просто начала привыкать к ней. Хотелось лечь и уснуть, а проснувшись, понять, что этого дня не было. Ведь за него произошло столько всего, чего вроде бы не могло случиться… Вот бы мне и правда привиделось!
Однако когда я влезла в чистое платье, желудок сжался вполне по-настоящему. Это заставило вспомнить о лепешке с зеленью, припасенной на завтрак, но так и не съеденной. Она, конечно, давно остыла, и гостю половину отделить придется, но от одного только запаха я почувствовала себя чуточку счастливее.
— Есть хочешь? — Я осторожно сунулась к беловолосому, который так и сидел с отсутствующим видом.
Но при моем появлении… вернее, когда запахло едой, сразу же оживился.
— Ага. Так вот чего мне хотелось! — и жадно потянулся за своей долей.
Ужин был скудный, но от комментариев по этому поводу кое-кто воздержался. Хотя свою половину лепешки умял в минуту и время от времени поглядывал на мою, но я не изъявила готовности ее уступить, а он не стал просить. Что ж, может, мы и поладим.
— Откуда зелень? — нарушил молчание он, когда я уже доедала.
Видимо, чтобы отвлечься.
— В кухне на подоконнике вырастила, — отозвалась я и торопливо запихнула в рот последний кусочек.
Голубые с золотом зрачка глаза оглядели меня как-то странно, и их обладатель медленно произнес:
— У тебя бок сильно ушиблен. Но прости, лечить пока не рискну. Я точно не уверен, что умею это делать.
— Переживу, — отмахнулась я. Только бы наемники Ффруа не нагрянули, а остальное все не важно! — Кстати, надо имя тебе придумать, а то без него неудобно.
Мужчина наморщил лоб, но уже миг спустя уверенно покачал головой.
— Спасибо, но у меня уже есть. Тавиш.
Непривычно. Но ничего, запомнить несложно.
— А я — Михаэлла, — вспомнила, что так и не представилась.
— Красиво. — Никогда раньше даже близко применительно ко мне не говорили этого слова, и я, признаться, немного растерялась. Под платком щеки непривычно защипало. — Даже слишком красиво для простой деревенской девки.
Вторая часть похвалы прозвучала малость снисходительно, но восторг, захлестнувший меня изнутри, и смущение нисколько от этого не померкли. А еще вдруг отчаянно захотелось узнать, какой бы я была, если бы меня не обезобразила болезнь. То есть, разумеется, я могла это себе вообразить, но сейчас, как никогда, захотелось хоть на миг увидеть свое лицо без уродливых следов.