Утро началось внезапно. Привычка просыпаться в определенное время взяла свое.
Было еще темно, и я позволила себе минутку полежать, вспоминая, почему оказалась под одеялом в одежде и отчего чувствую себя не лучшим образом. Вспомнила. Весь вчерашний день чередой картинок промелькнул перед глазами. Совсем тоскливо стало.
Но делать нечего, письма за меня никто не разнесет, надо вставать и идти работать.
Осторожно выскальзывая из единственной в доме спальни, я старалась не шуметь, поскольку думала, что Тавиш еще спит, и не хотела его тревожить. И уж точно не ожидала застать гостя не просто бодрствующим, но сидящим за столом, притом в штанах и длинной рубахе. Ему не особенно шло, но главное — одежда была. А на столе лежали овощи, хлеб, сыр, яйца и кольцо домашней колбасы.
Э-э-э?! Может, я еще сплю? И мне снится красочный, на диво правдоподобный сон? Потому что такого съестного изобилия в моем домике еще накануне вечером точно не водилось. Я бы знала.
Желание по-детски потереть кулачками глаза подавила.
А тут и Тавиш меня заметил.
— О, рано ты. Чего стоишь, как не родная, садись, ешь и пошли отсюда.
Все же не сон. И что-то мне подсказывает, что в самое ближайшее время я еще не раз об этом пожалею.
— Мне письма разнести надо, — пробормотала я, обхватив себя за плечи — просто вдруг потребовалось куда-то деть руки.
— Забудь, — отмахнулся беловолосый результат ведьминского преступления и указал на стул.
— Что значит — забудь?! — Я искренне возмутилась, даже глазами из-под платка сверкнула. — Это моя работа. Другой мне не найти. Тебе-то что, может, ты вообще ненастоящий и завтра развеешься, а я тут с голоду умру!
Тирада бессовестного гостя не впечатлила. Вообще.
— Все сказала? — вкрадчиво уточнил он и, когда я кивнула, поделился своим видением ситуации: — Я настоящий и никуда деваться не собираюсь. Тебя не брошу, можешь не бояться. А теперь садись и ешь.
Желудок был с ним полностью согласен. У, предатель! Но половины лепешки, которую только и удалось съесть за вчерашний день, ему было как-то маловато.
— Но письма…
— Жить надоело? — вскинул тонкие светлые брови мужчина. Хм, а сегодня его лицо куда живее и эмоциональнее… — Ведьма уже наверняка восстановила силы. И Ффруа уже достаточно пришли в себя после моего визита. Не думаю, что тебя будут разыскивать официально, но все же лучше нам, пока не рассвело, убраться отсюда.
Чувство самосохранения пинком отправило меня за стол. Лучше когда-нибудь потом умереть от голода, чем прямо сейчас — от пыток. И вообще, почему он говорит о Ффруа во множественном числе? Там же одна Беата осталась. Или у них есть еще родственники? Сколько ни ломала голову, ничего о хозяевах земель вспомнить так и не смогла. Впрочем, очень быстро у меня в голове, а потом и на языке возник иной вопрос: