Деревенские жители уже столпились в храме, готовые к рождественской службе. Колокола звенели в унисон, и разноцветные витражи красочно переливались в свете сотен свечей.
На органе играли рождественские гимны, и звуки музыки разносились вокруг, наполняя торжеством безмолвный воздух. С приветствиями и реверансами деревенские жители прошли мимо молодой пары. Джайлс ожидал своего слугу Трима, чтобы передать ему машину. Тот подошел почти сразу.
– Мне подождать вас, сэр?
– Нет, отгони автомобиль к пабу и угостись там. Через час можешь вернуться, – ответил Вэйр.
Охотно приняв предложение посидеть в тепле в такую морозную ночь, Трим повел машину вниз по дороге.
На небе нависли облака, дул сильный ветер. Когда Джайлс вошел в церковь, ему показалось, что ночью обязательно будет гроза, и он удивился, вспомнив спокойствие прошлой ночи. Однако молодой человек перестал думать об этом, когда начал искать Дейзи внутри. Его невеста была в дальнем конце церкви, взирая не на алтарь с множеством мерцающих свечей, а на женщину неподалеку от нее, преклонившую колени и закрывшую лицо руками.
С ужасом узнав Анну, Вэйр побоялся, как бы Дейзи не приревновала, увидев его поблизости. Он поспешил на свою скамью, находившуюся в капелле Девы Марии, рядом с алтарем. Там присел и постарался не думать о той женщине, которую любил, о той, с которой должен был быть вместе. Но ему было очень трудно избежать этих мыслей.
Какое-то время орган молчал, но вскоре приглушенная музыка возобновилась. Затем хор медленно прошел между скамьями, торжественно исполняя очередной рождественский гимн. Священник, суровый и аскетичный, шел следом с опущенным взглядом. Когда служба началась, Джайлс попытался сосредоточиться на ней, но так и не смог отогнать от себя мысли об этих двух женщинах. Он попытался найти их взглядом, но ему мешали колонны, и он не мог разглядеть ни одну из них. Зато взгляд его наткнулся на высокую фигуру мужчины, стоящего у дальнего конца церкви, у дверей. Этот мужчина, очевидно, был нездешним, так как взгляд его блуждал по церкви. В тяжелом пальто и с белым шарфом вокруг шеи, он был прекрасно защищен от холода. Вэйр обратил внимание на его тонкое лицо, короткую рыжую бороду и большие темные глаза. На первый взгляд незнакомцу было за пятьдесят, и выглядел он нездоровым, уставшим и измученным. Размышляя, кем он был и что привело его в такое богом забытое место, как Риквелл, зимой, Джайлс устроился поудобнее, приготовившись слушать проповедь.
Священник не отличался оригинальностью. Он рассуждал о грядущем годе и обязанностях, накладываемых на его прихожан. Из-за растянутой проповеди и позднего часа люди зевали и ерзали на скамьях. Но никто не решался покинуть церковь, хотя проповедь длилась почти час. Казалось, священник никогда не закончит твердить одни и те же вещи снова и снова. Он повторялся дважды и трижды и переполнял свою речь отрывками из библейских текстов. Если бы его место не находилось у всех на виду, Джайлс ушел бы из храма. Час уже давно прошел, и он помнил, что слуга ждет его на морозе. Поднявшись для заключительного гимна, Вэйр попытался взглядом отыскать Дейзи, но девушка исчезла, и он подумал, что она так же, как и сам Джайлс, устала от проповеди, но, будучи более везучей, чем он, смогла ускользнуть незамеченной. Где сидела Анна, молодой человек не знал и поэтому не мог сказать, ушла она или осталась.