У нас в 5 «Б» (Георгиев) - страница 24
— Быстро умывайся! — с порога объявил он. — Мы с тобой идём бить мировые рекорды в лёгкой атлетике!
— Ладно, — согласился я.
— В беге на сто метров сначала, — уточнил Вовка. — Затем в тройном прыжке и спортивной ходьбе. Для первого раза этого, мне кажется, достаточно!
Я умылся, и мы вышли на пустырь за домом. Вовка щёлкнул секундомером, и я побежал.
— Да, бегаешь ты так себе, — вскоре подвёл первый итог Вовка. — Теперь прыгай! В длину три раза, без остановки!
Я разбежался и запрыгал, как заяц.
— Бегаешь ты лучше, чем прыгаешь, — сообщил мне Вовка. — Ладно, теперь спортивным шагом к подъезду!
У самой двери нас встретил сосед дядя Миша Рабаданов.
— Откуда это вы в такую рань? — поинтересовался он.
— Да вот, на мировые рекорды замахнулись, — гордо сообщил ему Вовка Абрамушкин. И пояснил:
— В лёгкой атлетике.
— Ну и как успехи? — заинтересовался дядя Миша. — Рекорды пали?
— Нормальные наши успехи, в целом, если на двоих взять, — улыбнулся Вовка Абрамушкин. — Вот у Серёги только…
Вовка вздохнул и кивнул на меня:
— У Серёги результаты пока не очень…
Прогноз погоды
Мы с Вовкой Абрамушкиным, моим лучшим другом, играли в морской бой, у него в комнате.
Сначала Вовка стрелял хорошо, но затем стал всё чаще и чаще мазать, да при этом ещё постоянно поглядывал на часы.
— Ты чего, торопишься куда-то? — не выдержал наконец я.
— Проверить нужно… одну очень важную вещь! — ответил Вовка. — Вот как раз сейчас начнётся!
И он включил телевизор. На экране показался симпатичный пожилой дядька, который всегда всё знает про погоду.
Дядька приветливо улыбнулся, поздоровался и начал свой рассказ.
— Помогай! — толкнул меня в бок Вовка.
И показал дядьке в телевизоре язык.
Но этого Вовке показалось мало. Он схватил себя за уши, далеко оттянул их и стал корчить рожи, одну смешнее другой:
— Ме-е-е! У-у-у-у! Хр-р-р!
Я не слишком решительно поддержал Вовку и тоже сказал:
— Хрю-хрю!
Дядька строго посмотрел на нас, но продолжал говорить о погоде в Хабаровске и на Дальнем Востоке.
Вовка опустился на карачки, стал прыгать по ковру, как собачка, вдруг загавкал, а затем ещё и поскулил. И даже сделал вид, что вот возьмёт сейчас да укусит за край тумбочку под телевизором.
Я подумал и начал изображать орангутанга, который ни за что не желает превращаться в человека.
Я стучал себя в грудь кулаками, дрыгал ногой и приговаривал:
— Э-гы-гы! Э-гы-гы!
Голос у дядьки в телевизоре сделался деревянным, он старался на нас не смотреть, а побольше внимания уделил циклонам над Центральной Европой.
Вовка Абрамушкин перестал гавкать. Зато он пальцем сплющил себе нос и от этого стал похож на молочного поросёнка. Я сделал то же самое. Так мы и пялились в телевизор, как две милые свинюшки.