— Врош, свиня! Син коназа — белый голова, а твоя?
— Под шапкой погляди, — сказал пленник с усмешкой во взгляде. Мубарек черенком нагайки столкнул с головы шапчонку, под ней — светлое пятно русых волос.
— Зачем сразу не сказал?
— Отец-князь ныне бедняком стал. Простого ясырника ему выкупить было бы легче.
— Ничаво. Батька для сын найдет любой выкуп. Читать, писать — знаешь?
— Знамо дело, могу. Чай, княжий сын.
— Будешь писать домой. Коназ-батька выкуп проси. Давай!
Пленник молча кивнул на закованные в кандалы руки. Татарин подал знак стражникам, и те сняли с Сокола цепи.
Сидеть неудобно. Василько, умытый, посвежевший, в поношенном кафтане с чужого плеча, склонился над низким столиком. Русая прядь волос то и дело спадает на лоб, мешает писать.
Изредка пленник поднимает голову, думает. Потом легко гонит строку по желтоватому листу бумаги.
Довольный Мубарек ходит около Василька и, поглаживая жидкую бороденку, говорит:
— Напиши коназ-батьке, пусть мало-мало торопится. Через двадцать и еще раз двадцать дней тебя повезу в Ор-Капу. Пусть коназ посылает туда три батмана золота, и я отдам ему сына. Если не пошлет — тебе секим башка. Так написал ли?
Сокол кивнул головой. Мубарек забрал письмо, свернул его в трубку и сказал:
— Завтра мой человек повезет бумагу твоему отцу. Ты хорошо расскажешь, как ехать. Потом мы будем мало-мало ждать. Я тебе ашать буду много давать — ты будешь, как молодой конь.
* * *
С тех пор прошла седьмица.
Как сказал Мубарек, так и сделал. Стали Сокола кормить справно, содержали отдельно от других пленников, охраняли кое-как. Знали татары, что не убежать ему с этой земли, да и какой смысл в побеге — все равно скоро выкуп. Даже кандалы сняли.
А Василько только и мечтал о свободе. С этой мыслью и княжичем назвался. Думал перехитрить злодеев и убежать не в сторону Сивашей, куда непременно пошлют погоню, а совсем в другой край — в Сурож, к русским купцам, благо до Сурожа от Хатырши всего полсотни верст.
В одну из темных ночей вырвался он на волю и, верно, обхитрил охрану. Те и не подумали послать поиски в сторону моря. Может, и дошел бы парень до Сурожа, да пришла Соколу мысль друзей своих из подвала вызволить. Переждал он день в горах, а ночью подобрался к Хатыр-ше, да только с первых же шагов — неудача. Почуяли чужого сторожевые псы, подняли лай на всю Хатыршу, и не успел Василько повернуться, бросились на него всей сворой. А тут и сторожа рядом. Связали, да и снова на глаза Мубареку. А тот свиреп, как волк. Вернулся из Ор-Капу посланец, привез плохую весть. Караванчи, у которого куплены невольники, перехватил гонца и велел просить прощения у Мубарека за ошибку. Узнал караванчи, что он обманут и настоящий сын князя убит в сече, а тот, кого они приняли за княжича, простой дружинник.