— Пойдем, Оленька, соберу тебя в дорогу, — сказал Василько, и они пошли к стоянке лошадей.
Козонок подошел к Ивашке. Тот снова лежал, прислонившись спиной к дереву, и о чем-то размышлял.
— Тяжелую думу думаешь, Иване, — произнес Козонок. — И знаю какую. Я вот что тебе скажу: оставайся ты пока здесь. Я тоже у Негро недолгий жилец — при случае к вам в ватагу махну. Ты здесь нужен. Атаман молод, хотя и смел. Мудрость ему твоя будет полезна. О сем подумай.
— Позови ко мне Ольгу, — попросил Ивашка.
Ольга и Сокол подошли к нему вместе.
— Ты прости меня, Оленька, за то, что звал. Болен я и далее идти не могу. Я здесь покамест останусь, а поправлюсь ужо и у вас побываю. Спаси бог твоего отца, что не дал умереть в неволе. Особливо тебя благодарю. Если б не ты да не Козонок… Всю жизнь помнить буду вашу доброту. Кланяйся отцу, скажи, земной поклон, мол, шлет.
— Спаси тебя бог, дядюшка Иван, — ласково проговорила Ольга. — Не тебе, а мне благодарить надо. Если бы не ты, не нашла бы я радость мою. — И она прижалась к руке Василька. — Выздоравливай скорей, ты в нашем доме всегда будешь желанным. Приходи.
Сборы были недолги. Переседлав коней, слуги поехали вперед. За ними, распрощавшись с Ивашкой, двинулся Козонок. Ольга и Василько шли последними. Шли и молчали. Когда тропинка привела к ручью, Федька оглянулся, усмехнувшись в бороду, крикнул:
— Я у дороги ждать буду! — и пустил коня рысью.
— Уезжаешь?.. — тихо сказал Сокол. — Я всегда буду думать о тебе, каждый день к себе ждать.
— Василек ты мой… Жди! — с грустью сказала Ольга. — Я тятеньке все расскажу, он поймет меня.
— Ты што! — встревожился Сокол. — Да разве можно тятеньке! Подумай сама. Для твоего отца я разбойник, беглый. Он, поди, не такого в женихи тебе готовит. Он все сделает, чтобы помешать нашему счастью. Не говори, приезжай тайно.
— До каких пор таиться будем?
— Пока богатым не стану!
— Грабить начнешь! — испугалась Ольга.
— В честном бою буду брать. Вот увидишь. Ну, будь счастлива…
Потом Василько долго целовал Ольгу, чувствуя на губах соленый вкус слез.
— Не грусти.
Он легко подсадил ее в седло и стоял до тех пор, пока не скрылась Ольга за поворотом.
Сокол вернулся на поляну и стал ожидать людей. Они долго не возвращались. Атаману и самому хотелось бы сейчас бродить бесконечно, вдыхать свежесть леса, наслаждаться тишиной и покоем. Он хорошо понимал своих друзей, намаявшихся в неволе, в тесных гнилых подвалах татарски) караван-сараев.
«Нескоро соберутся», — подумал он и прилег на траву. Над ним опрокинулась чаша голубого неба. Сквозь узорчатую листву кленов на лицо падали редкие солнечные пятна, и было приятно ощущать одновременно свежую прохладу тени и ласковое солнечное тепло.