— Отец, а разве это тоже не судьба? Но, слава богу, что все хорошо обошлось. Костоправ Кара-Гусейн вправит ногу Нуреддину, и все пройдет.
Имамверди уложил мальчика на подушки, и все двинулись в путь. Скоро они выехали из леса и при свете луны, наконец, добрались до деревни. Все сельчане давно уже спали. Обычно здесь ложились на закате и просыпались с первыми лучами солнца.
Дедушка Имамверди расхваливал Нуреддину свою родную деревню. Гюллиджа раскинулась на склоне горы. На восточной окраине ее зеленели фруктовые сады и густой лес, с юга вплотную к домам подходили тучные нивы, на севере простирались великолепные луга. С гор сбегали прозрачные студеные ручьи. Прекрасный чистый воздух, холодная вода, зеленые сады, высокие горы — все радовало здесь человека. Гюллиджа славилась во всей округе вкусными фруктами. Позади каждого дома раскинулся сад, а перед окнами пестрели палисадники с яркими цветами. Издали деревня, уходившая вверх в горы, казалась сплошным цветником. Поэтому ее и назвали Гюллиджа...[1]
Дом Имамверди стоял высоко на горе, на краю деревни. Отсюда было видно все селение с его живописными окрестностями.
Во дворе у дедушки были старая покосившаяся избушка и новый дом с двумя комнатами, кухней и верандой. Вокруг разросся прекрасный сад с фруктовыми деревьями и цветами, посреди которого сверкал на солнце бассейн, наполнявшийся студеной водой подземных источников.
Одну комнату в новом доме Имамверди приготовил для Гюльпери, другую для Нуреддина, а сам поселился в избушке.
Старик знал, что вывихнутый сустав надо вправить как можно скорее, иначе на кости вырастет ложный сустав, тогда больному не поможет даже самый искусный врач. Поэтому, как только они вошли в дом, он послал садовника Мехти-киши[2] за костоправом, приказав разбудить его, если он спит.
Кара-Гусейн был того же возраста, что и Имамверди. Уже больше сорока лет вправлял он людям суставы и славился своим искусством во всей округе. Он ощупал ногу и сказал, что у мальчика вывихнут коленный сустав. Затем он дернул Нуреддина за ступню. Колено хрустнуло, костоправ наложил на ногу самодельные лубки и крепко забинтовал.
Нуредднн терпеливо перенес острую боль, ни разу не вскрикнув.
— Ну и молодчина! — похвалил его Кара-Гусейн и предупредил, что в течение трех дней надо держать ногу в одном положении, так как необходим полный покой, а потом он снимет лубки. — Ты умный мальчик, не тревожь ногу, она не будет болеть, и скоро все пройдет.
Кара-Гусейн ушел, а Нуреддин долго еще не мог заснуть: сильная боль в ноге не давала ему покоя. Дедушка Имамверди всю ночь просидел возле него.