Когда они подошли к барьеру, Памфле остановился. Он был частью Гёльфена и не мог идти дальше. Аргус не подал виду, что взволнован. Он приосанился, отряхнул камзол и сделал первый шаг за пределы купола.
Стояла ночь. На небе сквозили звёзды, словно кто-то снаружи проткнул шилом чёрное полотно. Где-то игла прошла насквозь, и просветы получились яркими, а где-то едва задела ткань — в этих местах мерцали бледные искорки. Вокруг, насколько хватало взгляда, простирался дубовый лес. Пахло грибами и сыростью, но почва под ногами была сухой.
— Я-то думал, тут всюду сосны, — удивился Аргус.
— Похоже на середину осени, — принюхавшись, сообщил Лури.
— Какая осень? Сейчас же самый разгар лета!
— Неужели? — фыркнул лис. — В Гёльфене нет и намёка на тепло. Это раньше там весна сменялась летом, а лето весной. Теперь под куполом холоднее, чем снаружи. Сколько дней не выглядывало солнце?
— Лет десять, — подумав, сказал Аргус. — Но это мне наоборот нравится. Я не люблю яркие лучи: они портят мою аристократическую бледность.
— Тогда давайте сделаем, как просил Памфле. Час пути, и никакого вреда для вашей нежной кожи. Даже проголодаться не успеете.
— Лури, — Аргус нахмурился. — Ты всерьёз надеешься сделать то, что не удалось даже Памфле?
— Я надеюсь, что поспав разок на земле, вы заплачете и попроситесь домой, а на обратном пути захватите какого-нибудь дровосека и наведёте в поместье порядок. Гёльфен совсем плох. Не удивлюсь, если по возвращении мы будет ползти по сугробам к его развалинам.
— Что ты там сказал? — Аргус, сделавший несколько шагов вглубь леса, пытался вырвать полу плаща из цепких объятий шиповника.
— Я говорю, что ж вы маленьким не померли?
— Воротник, Лури! — хозяин пригрозил лису пальцем. — Я уже начинаю мёрзнуть, и соблазн растёт, а терпение уменьшается. Не думай, будто я избалованный пряничный мальчик. Я уже давно живу в условиях, противоположных роскоши, и сам о себе забочусь. Меня не запугать жёсткой постелью.
Неожиданно земля задрожала. В ворох палой листвы плюхнулся жёлудь, и послышался странный гул, как будто кто-то ударил палкой осиное гнездо.
— Что это? — Аргус испуганно отшатнулся. — Что это такое? Белые волшебники?
— Отойдите, господин, — Лис сидел в сторонке и помахивал хвостом, — дерево взлетает.
Аргус от удивления сделался таким же пучеглазым, как его шерстяной сосуд.
— Разве деревья летают? — спросил он.
— А как же. Сейчас для них самый сезон. К зиме большинство торопится перебраться в южные долины, чтобы не замёрзнуть, вот и поднимаются, как только наберут сахару и напитаются водой. Путь-то неблизкий — недели две лететь.