— Откройте гроб! — зычно повелел охотник.
— Но, господин, взрыв был очень силён, — замямлил безликий человечек, топтавшийся слева от мерзкой коробки. — Возможно, вам не стоит этого видеть. Я знаю, она была вам дорога…
— Откройте гроб, — ледяным тоном повторил Людвиг.
Двое служителей часовни сдвинули крышку в сторону. Помертвевший лицом предводитель церковных охотников застыл бледным изваянием.
— Анна! — дрожащим голосом позвал охотник. Склонившись над изувеченным телом любимой женщины, он быстро коснулся губами уцелевшей части лица Анны и сел на пол, бессильно привалившись к гробу.
— Я не смог тебя защитить, — горько прошептал он. — Прости меня, милая моя.
Людвиг провалился в чёрную бездну неизбывного горя. Толпящиеся вокруг прихлебатели, часовня с уродливыми статуями, проклятый город Ярнам — всё для него перестало существовать. Лишь два лица сияли в темноте — и оба принадлежали Анне. Одно лицо было прекрасно и радостно улыбалось, как в последнюю его встречу с любимой. Другое лицо представляло из себя покорёженный взрывом кусок мёртвой плоти.
— Анна, вернись. Попроси Великих, ты же умеешь разговаривать с ними! Я умоляю тебя, вернись ко мне! — полубезумно пробормотал он.
Последняя встреча Людвига и Анны произошла накануне покушения. Они стояли вдвоём на мосту в Верхнем Соборном округе, что перед воротами Хора, и любовались дневным городом. Измотанный бесконечными охотами Людвиг наслаждался покоем. Анна стояла рядом, взяв друга за руку. Охотник, прищурив глаза, смотрел на клубящиеся над далёким озером снеговые тучи.
— На город надвигается метель, — произнесла Анна после долгой паузы. — Недолго осталось любоваться голубым небом и солнцем.
— Прости за бестактный вопрос, но ты их видишь?
— Я вижу не так, как ты, но вижу, — спокойно ответила женщина. — Хотя сейчас я думаю, что зря отказалась от обычного зрения. Придёт время, и я восстановлю его.
— А какого цвета были у тебя глаза? — поинтересовался охотник. — Уверен, когда ты их восстановишь, во всём мире прекрасней не будет.
— Карие, — ответила Анна. — Спасибо, хотя ты торопишься с похвалой.
— Не люблю, когда идёт сильный снег, — сменил тему Людвиг. — Видимость падает, дороги заваливает, телеги застревают, и начинается бедлам.
— То, что мы держимся за руки на улице, не уронит твою репутацию? — усмехнувшись, спросила Анна. — Впрочем, зачем я спрашиваю: здесь нет твоих родственников, а адептам Хора нет дела до чьих-либо добрачных отношений.
— Мне так же давно нет дела до мнения моих глупцов-родственничков, — добавил охотник. — Кто они такие, чтобы устанавливать мораль? Что они знают, чтобы говорить о любви?