— Мастер, вы тверды в своём намерении? — вкрадчиво спросил Брадор, как всегда подошедший незаметно.
— Брадор! Довольно официоза! — воскликнул глава Церкви Исцеления. — Это мой час! А после наступит и твой! Сегодня мы станем богами.
— Город захлебнётся в крови, Лоуренс, — прошептал Брадор. — Но не думаю, что Лунный Гость на этом остановится.
— Это приемлемая цена, друг мой, — жутковато, по-звериному оскалился основатель Церкви. — Все эти люди умерли бы в любом случае. От болезней, от несчастных случаев, от преступлений и войн. Так какое значение имеет путь, если конец один?
— Они умрут не так, как умирали раньше, — нахмурившись и сделав шаг вперёд, произнёс Брадор. — Их тела и души достанутся Великим.
— Это не важно, — отрезал Лоуренс и безумно хихикнул. — А я ведь выполнил обещание. Все они будут жить вечно… в кошмаре! Возможно, я по-прежнему буду править ими.
Готовящие ритуал церковники суетились в дальнем конце собора. Лоуренс и Брадор стояли на верху монументальной лестницы. По обе стороны от нёё горбились жуткие статуи Амигдал.
— Нет, только не говори мне, что я не прав! — предупреждающе поднял руку глава Церкви. — Мне это говорили. Мужчины и женщины, старые и молодые, умные, глупые и совсем безмозглые — все цепляются за свои заблуждения! Я уже отвечал тебе, Брадор. Добра нет. То, что мы под ним подразумеваем — лишь плод нашей ограниченности. Я хочу слиться с подлинной реальностью — реальностью Зла, если хочешь. Это есть Истина. Это есть Красота. Я хотел вывести человечество за границы бренного земного мира, подарить ему мудрость и силу Космоса, Вечности. Я не виноват, что за гранью нас ждали хаос и ужас. Я выполнил своё обещание. Да погрузится мир в вечный, нескончаемый кошмар! Пусть Великие правят миром! Мы отринем всё и обретём ещё большее.
— Послушай себя, Лоуренс, — Брадор нервно обернулся на статуи. Казалось, изваяния наблюдают за людьми, выжидая, когда глупые двуногие окончательно отдадут себя во власть древних инопланетных демонов. — Мы не этого хотели. Неужели ты стал столь слаб, что готов преклониться перед погибелью? Ты — учёный, по крайней мере был им. А ещё ты был Врачом, равным великим целителям прошлого. Ты хотел исцелить человечество, избавить его от страданий и вознести духовно. Всё ради человека, ради его здоровья и красоты. Ты же помнишь, почему дал Церкви Исцеления именно такое имя? Мне всё больше кажется, что мы выбрали не тот путь.
— Не повторяй чужих глупостей, — скривился Лоуренс. — Ты твердишь о благе человечества, а сам лично резал глотки бывшим коллегам! Люди столь порочны, что недостойны того блага, о котором мечтал наивный преподаватель Бюргенверта, которым я когда-то был.