Валлар помотал головой и выругался. Их провожатые имели облик под стать месту. Три высокие, сгорбленные фигуры в плащах шагали мерно и тяжело. Когда Мария первый раз увидела эту троицу, она невольно обрадовалась, что вооружилась: от длинных, молочно-белых лиц с чёрными колодцами-глазами веяло невысказанной угрозой.
Порыв ледяного ветра принёс отголоски звучной мелодии.
— Ты слышишь песнь, друг мой? — тихо спросила девушка.
— До моих ушей доносится музыка, но я не могу уловить слов, — ответил Валлар.
— O Somnum*, — узнала Мария. — Гимн в честь снов, написанный Лоуренсом. Это поэтический перевод древнего птумерианского заклятия. Поют в соборе, что за площадью. Интересно, как они зовутся? Для всех ярнамитов, кроме местных обитателей, Яаар'гул — белое пятно. Мне довелось увидеть карту, но на ней почти нет названий.
— Храм Сна и Площадь Пришествия, — неожиданно ответил свистящим шёпотом самый высокий из их зловещих провожатых.
— Почему им даны такие имена? — полюбопытствовала Мария.
— О Храме ты вскоре поймёшь сама. Площадь Пришествия — мы верим, что однажды Великие откликнутся на наши молитвы, и спустятся с небес во всей своей славе. Площадь назвали в честь их будущего пришествия.
Спутник Марии становился всё мрачнее и мрачнее, словно великая печаль завладевала его сердцем. Иногда Валлар бормотал себе под нос проклятия. Охотница заметила, что на улице совсем нет вывесок торговцев. А у ворот в закрытый квартал она видела лишь нескольких человек.
— Неужели жители Яаар'гула совсем не сообщаются с внешним миром? Как же они живут? — поражалась охотница. — Или я что-то не понимаю?
Взглянув на возвышавшуюся впереди спину, она решила попытать счастья и снова испытать терпение мрачного проводника.
— А как у вас с едой и другими важными товарами? — полюбопытствовала она.
— Привозят. Раздают. Мы отказались от торговли и денег. Суетный подсчёт медяков отвлекает от высокого, — просвистел проводник.
— И хватает? — усомнился Валлар. — Когда раздают, обычно недодают. Я десять лет в королевской армии служил и знаком с недостатками бесплатного казённого обеспечения.
— Мы не голодаем. Стремление к материальным удобствам — страсть низменного разума. Нам не нужна роскошь, — в голосе проводника появилось раздражение.
Дорога раздалась вширь и пошла вниз. Людей вокруг ощутимо прибавилось. Пение стало отчётливо слышно. Путь привёл к высоким воротам, украшенным причудливыми барельефами и гротескными изваяниями. В открытую пасть ворот текла торжественная процессия. Облачённые в строгие чёрные одеяния люди звенели золотыми и серебряными колокольчиками, шагая под торжественное пение хора. В массивных латунных чашах с выгравированными на тусклом металле заклятиями курились ладан, нард и мирра.