— Нам нет нужды убивать всех куколок Пандоры. — Сидящая напротив Диана встрепенулась, вслушиваясь в разговор, который я специально для нее начал на английском. — Когда взорвем главарей, не станем скрывать, что это теракт. Уж больно много вопросов возникнет к несчастному случаю такого масштаба. Да и гибель акционеров после смерти президента очень уж подозрительна. Объявим, что это дело рук какой-то мужской антифеминистической секты. Поищи такую, наверняка есть. А если нет — сделайте. Нам не понадобятся группы киллеров по всему миру, только команды для освобождения йотунов. Вместо убийств мы сразу выпустим судебный приказ о взятии всех действующих и бывших сотрудников «Прекрасных амазонок» под федеральную защиту. Смекаешь? Пошлем к пирамидам местный полицейский спецназ. Девушки не станут сопротивляться — с какой стати? Их же спасать пришли. Наверное, некоторым удастся сбежать, но ими позже займемся.
— В компании почти двадцать тысяч сотрудников, — тоскливо сказал Бар. — Мы же не можем сказать, что берем под защиту только четыреста самых красивых… Где нам организовать концлагерь на такое количество народу? А с семьями что?
— Уверен, ты решишь все проблемы. Приступай. — Быстро отключившись, я торжествующе посмотрел на Диану.
— Вы чего такой довольный? — кисло поинтересовалась она. — По вашему плану сто двадцать восемь человек все равно должны умереть.
— Они только по документам люди, — возразил я. — Судя по всему, их где-то выращивают из пробирок, и занимает процесс изготовления восемнадцатилетней особи примерно четыре года. Клонирование, кстати, запрещено федеральными законами. А созданные клоны по тем же законам подлежат уничтожению, разве нет? Просто мы обходимся без долгих судебных разбирательств.
— Эти девушки — мыслящие существа! А вас послушать, так все люди из пробирки появились! — Еще недавно она давала праймам презрительные клички, и гляди — встает на их защиту. Вот и пойми этих женщин. Гендерная солидарность даже на межвидовом уровне.
На обратном пути мне все же удалось выспаться. Все возможные приказы были отданы, люди Бара рыли землю носом, а Диана упорно отказывалась общаться. Вот и славно — кресло-кровать в самолете оказалось весьма комфортным, и я забылся на счастливые шесть часов.
За недолгое время нашего отсутствия погода в Сиднее умудрилась испортиться. На смену жесткому австралийскому солнцу пришли серые тучи и противный моросящий дождь. Наблюдая за стекающими по стеклу иллюминатора струйками воды, я предался меланхоличным размышлениям о том, насколько же неудобно для старика вроде меня действовать в рамках жесткого расписания. Если спасти и доставить йотунов на Торум в течение ближайших ста двадцати часов не удастся, придется Фосу как-то убалтывать их собратьев, скорее всего не слишком благодушно настроенных. Йотуны умны, честны и в каком-то смысле благородны, но крайне вспыльчивы. С них станется сначала разнести несколько голов, а потом подумать о последствиях.