— Вы когда последний раз были в тире, Владимир? — хмыкнула помощница, закрутив очередной зубодробительный вираж вокруг огромного валуна. — Какие триста метров? Вы в дом с пяти не попадете.
Гордо проигнорировав выпад, я взглянул на часы. Тринадцать двадцать. Не похоже, что успеем добраться засветло. Придется копошиться в полутьме, под светом химических ламп. Достав из лежащего в ногах рюкзака гибкий планшет, я углубился в учебник с увлекательным названием «Расследования в условиях колониальных планет класса „С“».
— Никак решили заняться самообразованием, шериф? — Конечно, она не могла не сунуть носик в экран и не порадовать меня язвительным замечанием. — Немного поздновато, вам не кажется?
— Кажется, — охотно согласился я. — Ведь для интеллектуальной работы есть такие умные и образованные, как ты. Я-то что — просто главный законник на этой планете. Куантико, как некоторые, не заканчивал. И специальным агентом Всемирного следственного бюро не работал. Списка наград длиной с руку к двадцати пяти годам не имел. Впрочем, и к сорока — тоже. И почему же такая никчемная деревенщина теперь командует такой суперзвездой, как Диана Кромм? Может, потому, что начальству не хамлю почем зря? Рот держу на замке, когда нужно? А еще пить не брезгую. Когда требуется и с кем требуется. Кстати, долго еще будешь строчить на меня доносы? Все равно их мне пересылают. Скоро всю память на планшете сожрут.
Джип резко вильнул в сторону, хотя никаких преград на пути не наблюдалось.
— Это нарушение протокола… — процедила сквозь зубы наушница. — Мои рапорты уходили по официальным каналам. И рассматривать их должны были официально. Не уведомляя вас.
— Добро пожаловать в реальный мир, юная леди, — радостно объявил я. — Теперь, когда выяснилось, что шансов подсидеть меня нет, может, сосредоточитесь на работе? А то, глядишь, сам на вас рапорт напишу. И уж его, поверьте, рассмотрят по всей форме. Вернут вас на Землю, и вместо службы на этой милой планетке отправитесь мотать свой срок в двенадцать лет.
О да, это заткнуло ее до конца пути. Как и думал, до темноты мы не успели. Когда вдали замаячили огни фермы, над саванной вовсю светили обе луны.
— На самоубийство не похоже, — с тоской признал я, обойдя тело второй раз.
В центре конюшни крест-накрест вкопали две солидных доски, предварительно оторвав их от стойла, в ограде которого теперь зияла дыра. Тело молодого на вид мужчины прибили за руки и ноги головой вниз. Скорее всего, теми же гвоздями, что раньше удерживали доски на своих местах. Глаза выкололи. Грудную клетку бедняги вскрыли, и на земле прямо под головой лежало его сердце.