Я вернулся в автомастерскую, и жизнь вернулась в прежнее русло. Но я чувствовал себя намного лучше. Мне стоит чаще думать головой. В перерывах между работой я изучал котировки, занимался гимнастикой и пробовал писать стихи.
Мой гнев преодолен, теперь спокоен
Я и горд собой, что начал развиваться!
Судьба решит, кто и чего достоин,
И я решил: буду всегда пытаться!
Спустя две недели мне позвонили. Это было утро субботы, поэтому меня застали врасплох. Я взял трубку:
– Дарвид, слушаю.
– Мистер Дарвид, доброе утро. Мое имя – Найджел Томпкинс, вы сейчас можете разговаривать?
– Да, конечно, я вас слушаю, – в этот момент я бесшумно пробрался на кухню и выпил стакан воды, чтобы избавиться от сухости во рту.
– Я изучил ваши прогнозы и это весьма занимательно! При депозите в пятьдесят тысяч долларов вы смогли бы заработать пять.
– Пять тысяч? – я не смог скрыть своего удивления.
– Не совсем: пять тысяч двести тридцать пять долларов, вы чем-то недовольны?
– Да нет… все отлично, просто это моя зарплата за полгода, – произнеся эти слова, я понял, что веду себя как идиот.
– В таком случае, – Найджел говорил со смехом в голосе, – вам нужно сменить работу. Предлагаю нам встретиться в понедельник в девять утра в Hermann Heismann на первом этаже и обсудить это.
– Да, конечно, мистер Томкинс.
– Отличных выходных, мистер Дарвид, – он положил трубку.
Я не поверил тому, что произошло. Мне предложили присоединиться к стае акул, которые отгрызают огромные куски с денежного пирога. Я решил не тратить выходные попусту и подготовиться к рабочему дню как следует: повторить основы анализа, мультипликаторы, особенности каждого финансового инструмента и прочее.
Вечером воскресенья я понял кое-что ужасное – у меня нет костюма! Точнее, он был, но в доме у родителей и выглядел так, будто на него сначала помочились бездомные, а затем пропустили через терку. Осознав масштаб катастрофы, я побежал в ближайший магазин одежды. До закрытия оставалось 10 минут, поэтому выбирать особо не приходилось. Я купил классический черный костюм и направился домой.
Спустя пять минут я осознал, что моя жизнь является одним большим недоразумением: я забыл про туфли! Я решил взглянуть на себя со стороны: недоакула в дешевом костюме, которая рассеяна настолько, что в честь нее можно назвать болезнь. Представляю, как неудобно пришлось бы врачам:
– Мистер Дарвид…
– Прошу, зовите меня Гарольд, – сказал мило улыбающийся пожилой пациент.
– Как пожелаете, Гарольд. Мне очень жаль, но у вас рассеянный Гарольд.
– Вы сейчас про моего сына? – старик находится в недоумении.