– Что это за запах? – удивился он, морщась.
– Запах смерти, – коротко бросила вампирша. – Запах бойни с последующим сожжением.
Хоука передернуло. Он не мог похвастаться богатым опытом. Зато никогда не жаловался на воображение.
– Стражей-взяточников не видать, – комментировала тем временем вампирша. – А этих никакая погода не удержит от осчастливливания граждан сбором пошлины. Здесь что-то не так. Но выяснить я обязана, – сказала она вслух, а про себя добавила. – Ради клана.
Юноша сглотнул, но кивнул головой и сдернул с плеча меч. Крадучись, они двинулись дальше, вдвое больше оглядываясь по сторонам. Стены вырастали в размерах, но даже так казались игрушечными. Створки, покрытые листовым железом, были приоткрыты ровно на столько, чтобы въехал всадник. И никаких признаков живого города – крики птицы, гул людских голосов, шум ремесленных мастерских словно растворились в тишине. Подойдя ближе, они одновременно заметили валявшийся на земле шлем городского стражника. Госпожа Аэдаль прижала палец к губам, казавшимся юноше ярким пятном на фоне бледной кожи лица. Её сабля выпорхнула из ножен одним стремительным движением. Знаками она показала Хоуку, чтобы он сбросил пожитки. Юноша кивнул в ответ. Вещи остались в канаве, прикрытые листами лопуха, достаточными чтобы в них прятаться.
Мощёная камнем главная улица, начинавшаяся сразу от ворот, была безлюдна. Но где-то там, в глубине улиц, Паола чувствовала жизнь. Крадучись, они двинулись по ней. По городу гулял запах дыма, сожжённой плоти и ужаса. Словно он, ожив, хватал незваных гостей за руки, прося, нет, требуя остановиться и не пытаться узнать страшную тайну. Но вампирша, презрев опасность, двигалась в сторону главной площади городка, его каменному сердцу. Улица окончилась резко, выпустив гостей города на овальную площадь, ранее забитую людьми и нелюдьми в любое время года. Сейчас она пустовала. По крайней мере, для Хоука, Паола сразу поняла суть происшедшей трагедии, но не успела предупредить спутника.
В центре площади мерзким зеленым пламенем горела огромная пентаграмма, все грани которой испускали едкий дым. Магическая фигура словно дышала, пульсируя. В центре её высилась гора сожжённых брёвен. И только присмотревшись, Хоук понял, что речь идет не о брёвнах, а о людских телах. Здесь упокоились жители Квесали. По крайней мере, большая их часть. Паола про себя ругалась последними словами. Нечто подобное описывали старейшие в клане вампиры, пережившие Падение. Тогда сид’дхские маги использовали подобные костры для подпитки своей магии. Которая в конце концов сокрушила магию камней Ночи. Но для чего сейчас нужна была эта гекатомба, Паола не понимала. Ведь никто не воюет с сид’дхами сейчас. Они снова ведут отшельнический образ жизни. Её измышления прервала группа воинов-сид’дхов, конвоирующая группу горожан.