- Говори, малыш. Я хочу знать.
- Мне все время было больно. Физически больно. Мой отец был жестоким человеком, и, насколько я могу вспомнить, он все время избивал меня. Это были не шлепки или подзатыльники, он был по-настоящему жесток ко мне. Если я вел себя как-то не так на протяжении недели, он дожидался пятницы, чтобы в наказание ночью избить меня. Чем больше я делал того, что он считал неправильным, тем сильнее он меня избивал.
Я придвинулась ближе к нему, не перебивая его рассказ.
- Моя мама заболела и очень быстро умерла, когда я был совсем маленьким. Я не знаю, почему она умерла, и я ничего не помню о ней. Мой отец сошелся с какой-то женщиной, которую он встретил в баре неподалеку. Он перевез ее к нам, и она присматривала за мной, пока он перебивался случайными заработками. Большую часть времени он пил. Эта женщина говорила, что ненавидит меня, и если бы меня не было, они могли бы жить в Аризоне. Я не знаю, почему она так говорила. Ее звали Марла. Она могла ударить меня, чтобы выместить на мне свое раздражение, пока отца не было дома. Он бил и ее тоже, а после этого она била меня. Когда я дорос до того, чтобы идти в школу, я был все время грязным, голодным и избитым. Они знали, как сделать так, чтобы мои синяки не были заметны. Единственная настоящая еда, которую я ел тогда, это был бесплатный обед в школе. Я был ужасно тощим.
Я не могла поверить в то, что слышу. У него была почти такая же жизнь, как у меня. Меня не били, но я жила с теми же страхами, голодом и грязью.
- Я помню, как моя мачеха взяла сигарету и обожгла мне ладонь, когда я разозлил ее. Я мог находиться в ванной в тот момент, когда она была нужна ей, и этого было достаточно, чтобы она начала меня отчитывать. Потом вечером она могла сказать моему отцу, что я плохо себя вел, и он запоминал это для пятничного наказания. Пятничные избиения были хуже всего. Они могли продлиться всю ночь в зависимости от того, сколько мой отец выпил. Он мог бить меня вешалкой или ремнем пока не устанет рука, потом он отдыхал и начинал снова. Когда после этого я приходил в школу, учитель был недоволен мной, потому что я не мог держать ручку. Мои руки меня не слушались. На них до сих пор заметны шрамы.
Он поднес руки к моему лицу, и я села так, чтобы на них упал свет. На его ладонях были едва заметные круглые неровные отметины. Я видела их несколько раз, но никогда и подумать не могла, каким образом они появились. Я поцеловала каждую из них. Мой бедный. Я не хотела ничего говорить, только бы он продолжал рассказывать то, что должен был рассказать.