- И там наверняка будут идиоты, которые скажут, что ты извращенец, который женился на девчонке на семнадцать лет моложе себя, - сказала я.
- Меня это не волнует. Я знаю как есть на самом деле, и все еще поймут, кто мы такие.
Он подмигнул.
Было теплое летнее утро, и мы решили сходить куда-нибудь позавтракать.
Алекс так жадно засовывал яичницу в рот, будто сто лет не ел. Он любил крайности во всем, что делал: еде, сексе, повседневной жизни. Он ничего не делал наполовину.
- Ты уверен, что это то, чего ты хочешь, малыш? – спросила я, чтобы убедиться, что у него нет сомнений.
- Это то, чего я хочу. Я могу изменить все, Прюденс. Я могу изменить мир. Я хочу, чтобы ты была со мной, когда это произойдет. – Он снова подмигнул и улыбнулся.
- Нам предстоит бешеная гонка.
- Нет ничего лучше, малыш. Только неудачники говорят о своих мечтах и никогда их не достигают. Ты и я всегда делаем так, как говорим. Мы последние герои.
- Я так молода. Думаешь, Америка сможет принять меня в качестве первой леди? – спросила я, глядя, как он ест.
- Помнишь, как молода была Джеки Кеннеди? Мне кажется, она была примерно твоего возраста. Они примут тебя. Ты выдающаяся женщина, и чем быстрее они узнают тебя, тем быстрее поймут, почему я так сильно люблю тебя.
- Хорошо, мне нужно заехать в офис и закончить кое-какие дела. Томас долго не протянет, если его предоставить самому себе. Мы увидимся сегодня за ужином?
- У меня сегодня мало работы. Ничего не запланировано. Мне нужно в центр, но я буду дома около шести. Ты будешь голая, когда я приеду? – спросил он, жуя и улыбаясь.
- Я могу быть и голая, если тебе так нравится. Я не против. – Я сделала последний глоток кофе, закрыла сумочку и поднялась. В последнее время он был слишком занят для секса. Он дразнил меня, говорил о нем, но когда приходило время, у него уже не было сил.
- Твоя попка была такой горячей сегодня утром. Она такая упругая, мне нравится. Не говоря уже о твоих ногах. Боже. Я весь день смогу думать только об этом.
- Эта попка принадлежит тебе, - улыбнулась я.
Я поцеловала его. Он лизнул мои губы, провел руками вверх по моим голым ногам и дотронулся до меня сквозь трусики. В ногах сразу появилась слабость. Алекс знал, как заставить меня думать о нем весь день. Он хотел, чтобы в моей голове были только мысли о его губах и пальцах на моем теле. Кажется, он не в курсе, что он и так в моих мыслях каждую секунду.
Томас стоял у копировального автомата, положив руки на бедра.
- Дорогая, выглядишь помятой, - сказал он.
- Так и есть, Томас. Съезд и кампания, в которой участвовал Алекс, почти убили меня. Он сейчас дома, но он так измотан. У меня недотрах, и я злая. Мне нужно быть в суде через два часа. Я так много работала над этим делом, и вот - мой выход.