Со всяческими кранами разобралась, помощь все же не понадобилась. И долго держала руки под струей горячей воды, пытаясь согреться. В квартире было тепло, да и на улице не так уж холодно, просто ветер. И нервы. Это все нервы. Просто нервы, надо успокоиться и во всем разобраться. И… и не так ведь все и плохо!
Ну, в самом деле. Она в Сибирии, да. Но все еще жива. А ведь сколько предположений было, что просто при входе в «границу» на атомы разметает. Или местные расстреляют еще в воздухе… Ей не позволят вернуться домой. Но она не в тюрьме, не брошена в одиночестве в безводной пустыне. Она в большом человеческом городе, и не под забором, без копейки местных денег и знаний об окружающем мире. Она в квартире, где ей выделена отдельная комната, ей назначен опекун, который поможет ей здесь прижиться: объяснит местные законы и правила, поможет найти работу — едва ведь он заинтересован содержать ее вечно… Мама… Но вот честно, она же летела в другой город, где собиралась прожить без мамы и папы две недели, ничуть не горюя при этом… Но она собиралась вернуться… Вот, значит, через две недели, когда планировавшийся срок разлуки истечет, и можно начинать плакать. Ведь две недели без родных она прожить в состоянии?.. Ну и вот Он же (как бы его ни звали) переехал в другую страну, и живет себе, да и многие переезжают — в другую страну, в другой город — расставаясь при этом с родственниками. И живут. Привыкают. Да она и сама после школы планировала обучение продолжить… не в Анапе. Южно-Российский университет, как минимум, а если б маму удалось уговорить, то и в столице…
Она решительно закрыла воду и потянулась за полотенцем. Промокнула лицо, вдохнув едва ощутимый аромат сандала, Его аромат. Нехорошо, наверно, пользоваться его личным полотенцем, но другого Он ей не дал — не то забыл, не то тоже чистых нет. А Он… стремно, конечно, жить вдвоем со взрослым мужчиной. Да еще и достаточно молодым. Опекуны, они все же постарше должны бы быть. И никак не противоположного пола. Что-то в этом не то все-таки. Неправильное. Или действительно предполагается, что она за него замуж должна выйти? Или вышла уже? Недаром же он про «навсегда с ним» рассказывает… Но вроде же на немедленном исполнении супружеских прав не настаивает. И комнату отдельную выделил…
Нет, надо заканчивать гадать и трусить, надо выходить и пытаться как-то разговаривать, знакомиться, объясняться. Человек-то он, кажется, не плохой…
Вышла. Справа была, видно, прихожая. Верхняя одежда на крючках висела, внизу — галошница. Аня аккуратно поставила на нее свои кроссовки, одела стоящие там небольшие, явно женские тапочки.