– Акула. – Александр одёрнул руку.
А «акуле» пришла на ум идея.
Она взяла новую салфетку, обхватила ею яблоко сбоку и поднесла к губам его хозяина.
Тот застыл и долго, вплоть до неловкости, молча смотрел ей в глаза.
– Тебе нравится имя «Ева»? – наконец спросил он, выгнув красивую бровь.
Положительный ответ был бы честным, но куда девать в таком случае чувство противоречия?
– Нет. Мне нравится логотип компании Стива Джобса. Кусай сбоку.
Александр как бы даже расслабился. Он взялся рукой поверх руки Жак, а второй придержал яблоко снизу и, склонив голову набок, откусил, насколько смог угрызть твёрдый шоколад прямо поверх Статуи Свободы, на которой след от его зубов отпечатался идеально.
Девушка положила яблоко на место.
– Я пошутила. Мне очень нравится имя «Ева». – И улыбаясь, поставила локти на стол, положив подбородок на сложенные в замок пальцы.
«Адам» отхлебнул кофе и откинулся на спинку сидения, отвернувшись к противоположному окну. Потом повернул голову обратно и направил на девушку указательный палец.
– Я должен был догадаться.
Та развела руками.
– В следующий раз.
Алекс ничего не ответил, а полез в карман брюк, поскольку увидел в дверях вошедшего в вагон контролёра.
Жаклин оглянулась за его взглядом и опять хотела было заговорить про то, что у неё есть деньги, но её похититель вскинул на неё ладонь в останавливающем жесте, и ей ничего не оставалось, как просто молча отвернуться к окну.
Пока ей покупали билет, она смотрела на придорожные пейзажи и размышляла. Вспомнила о Чарльзе – он скоро уже должен проснуться. Привычно отключенный телефон остался на тумбочке в прихожей. Чарльз знал, что у неё выходной. Сколько шансов, что у него не возникнет вопроса: «Куда, чёрт побери, делась моя жена?»
Её похититель тем временем возился со сдачей и билетами.
– Скоро проснётся мой муж.
Он застыл в удивлении с выпрямленной ногой для доступа в карман джинсов и рукой в нём же.
– В каком смысле?
Жаклин тоже сначала удивилась, а когда до неё дошел смысл вопроса, затряслась в немом смехе и схватилась рукой за лицо.
– Во всех смыслах, Александр, – смеялась она. Но быстро став серьёзной, объяснила: – Чарльз вчера работал допоздна, потому что сегодня у него занятия только после обеда. Он должен проснуться где-то около одиннадцати – двенадцати. Проснётся, а меня нет. На работе я быть не могу – ему известно про мой выходной. Сула дома… и телефон… – медленно перечисляла она нюансы, приходившие ей на ум, – отключенный остался в моей сумочке, в прихожей.
В воздухе запахло неловкостью – пришло время называть вещи своими именами.