– Ты как? – не отступала Кристен.
Надя легонько толкнула ее локтем и кивнула на лужицу передо мной. При виде этого красноречивого аргумента, разбрызганного на асфальте, точно содержимое опрокинутой банки с краской, Кристен поморщилась.
– Господи, Эйми… – протянула она.
Я густо покраснела и опустила голову. Заодно прочитала наконец то, что значилось на визитке, которую мне вручила незнакомка:
Лэйси Сандерс
Консультант-экстрасенс. Профайлер.
Советы ясновидящей.
Убийства, исчезновение людей, неразрешимые тайны.
Помогу в поиске ответов на тревожащие вас вопросы.
Мое сердце обдало холодом, и я непроизвольно повернула голову в ту сторону, где скрылась Лэйси. Той уже, естественно, и след простыл.
– Что это у тебя? – спросила Надя.
Я дала ей визитку, и подруга возмущенно закатила глаза:
– Вот зараза, тебя уже эти чокнутые домогаются!
– Кто там? – заглянула ей через плечо Кристен.
Надя быстро сложила пополам визитку и убрала к себе в сумочку.
– Не будь наивной, Эйми. Кому-то обязательно захочется на тебе нагреться.
– Кому? – не поняла Кристен. – Что там такое на этой визитке?
– Ничего такого, на что бы нашей Эйми следовало тратить время.
«Надя права, – рассудила я, – эта Лэйси и правда чокнутая. С какой нервозностью она пыталась ко мне подъехать! Наверно, специально искала объявления о похоронах среди газетных некрологов».
Кристен мягко взяла меня за руку:
– Пойдем-ка, дорогая. Прихватим тебя с собой на кладбище. Только вот найдем твоих родителей, предупредим, что ты поедешь с нами. Ник уже ждет нас у машины.
«Ник. Муж Кристен. Лучший друг Джеймса. Джеймс…»
Я покорно двинулась следом за Кристен.
– Вообще-то я собиралась пойти домой…
Она выразительно взглянула на мои новые туфли на десятисантиметровом каблуке и вздернула тонко выщипанную бровь:
– Да уж, конечно.
* * *
После похорон Ник подвез меня до дома, и Надя с Кристен заботливо проводили меня в квартиру. Остановившись в прихожей, между входной дверью и столовой-гостиной нашего уютного трехкомнатного бунгало, я огляделась по сторонам. Кожаные, карамельного цвета кресла без боковин, диван из серовато-коричневого шенилла. Плоская телевизионная панель, вмонтированная внутрь большого шкафа цвета лесного ореха (с тех неведомых пор, как я последний раз смотрела телевизор, дверцы так и остались незакрытыми). Три вставленных в рамочки рисунка Джеймса украшали стену над длинной тумбой у входной двери.
Все было вроде бы на своих обычных местах – за исключением того мужчины, что когда-то жил здесь.
Я бросила ключи и сумочку на тумбу. Надя, гулко отстукивая в тишине дома каблуками, прошла через гостиную к кухне: