Появляется старый лопарь в полном облачении. В каждой руке у него по две пары оленьих рогов. Изо рта свисает кривая трубка, и по его ввалившимся щёкам, хотя они и плохо выбриты, ясно видно, что у него совсем нет зубов. Он идёт медленно, близко к нам не подходит, ни с кем не заговаривает.
Лопари, которые едут с нами в автобусе, не обращают на него никакого внимания, зато какой-то мальчик в белой студенческой фуражке покупает оленьи рога.
Автобус едет дальше, останавливается ещё раз в Руссенесе и снова продолжает свой путь. В половине одиннадцатого мы с Арне выходим в Скуганварре.
Широкая полоса спокойной воды: река разливается здесь в озеро. Несколько ёлок, не очень больших. Тёмные склоны.
Шофёр карабкается на крышу автобуса, передаёт нам рюкзаки, которые мы пока ставим на обочину. Потом он спускает вниз деревянный штатив.
Автобус отъезжает. Тишина. Дождь кончился, облака разошлись, солнце стоит низко, но светит в полную силу. У нас оно так светит ранним вечером жаркого летнего дня. А здесь уже почти ночь, и сильно темнее, чем сейчас, уже не будет. Я кладу штатив на плечо.
В некотором отдалении от дороги стоит деревянный дом, вилла с большой застеклённой террасой. Во дворе, наискосок от дома, видна зелёная палатка.
Арне говорит:
— Может быть, Квигстад уже спит, или он куда-нибудь ушёл.
Палатка застёгнута на молнии со всех сторон. Арне подходит к ней, и я слышу, как он зовёт Квигстада, а потом произносит ещё какие-то слова. Приседает на корточки, снова поднимается.
— Думаю, он пошёл ловить рыбу.
Желая принести какую-нибудь пользу, я беру оба рюкзака и волочу их во двор.
— Аккуратно с травой. Здесь её ещё меньше, чем в Алте.
— Что мы будем сейчас делать?
Намазав лица и руки мазью от комаров, мы оба закуриваем.
— Поскольку завтра мы всё равно отсюда уйдём, не стоит труда ставить палатку, — говорит Арне.
— А где же ты тогда собираешься спать?
— Я спрошу у хозяев, можно ли нам заночевать на веранде.
Арне уходит разговаривать с хозяевами, а я, обходя покрытые травой участки, осторожно пробираюсь обратно на дорогу, перехожу её и сажусь на берегу озера.
В воде ничего не растёт, и она такая чистая, что видны все камни на дне. Самые большие торчат из воды. Самые-самые большие, наверное, правильнее называть островками.
Я пробую представить себе, что значит прожить всю жизнь в Скуганварре. Здесь всегда жили люди, которые только и делали, что ели, пили, спали, охотились, ловили рыбу. А зимой? Первый снег здесь выпадает, кажется, уже в конце сентября. Зимой нужно заниматься предотвращением всяких напастей и борьбой с теми из них, которые не удалось предотвратить. Нужно позаботиться о том, чтобы хватило запасов еды и топлива. Всегда быть настороже. Знать, что нужно делать, если кто-нибудь серьёзно заболеет. Или если родится ребёнок.