.
Сыщик вздохнул:
— Ваши психологические обоснования превосходны, у вас первоклассная организация, и вы к тому же очень хорошая актриса. Ваша актерская игра в тот день, когда я разговаривал с леди Хоггин, была безупречной. Никогда не думайте о себе плохо, мисс Карнаби. Возможно, вас можно назвать женщиной без образования, но с вашими мозгами и с вашей смелостью всё в порядке.
— И все же вы меня разоблачили, мистер Пуаро, — ответила Эйми со слабой улыбкой.
— Только я. Это было неизбежно! Когда я беседовал с миссис Сэмюэлсон, я понял, что похищение Шань Туна — одно из целой серии. Я уже знал, что вам когда-то оставили в наследство пекинеса и что у вас есть сестра-инвалид. Мне нужно было лишь попросить своего неоценимого слугу поискать маленькую квартирку в определенном радиусе, где живет дама-инвалид с собакой-пекинесом и сестрой, навещающей ее раз в неделю в свой выходной день. Это было просто.
Эйми Карнаби выпрямилась.
— Вы были очень добры. Это дает мне смелость попросить вас об одном одолжении. Я понимаю, что не могу избежать наказания за то, что я делала. Меня отправят в тюрьму, полагаю. Но если можно, месье Пуаро, мне бы хотелось избежать огласки. Это так огорчительно для Эмили и для тех немногих людей, которые знали нас в прежние времена… Наверное, невозможно сесть в тюрьму под чужим именем? Или очень нехорошо просить об этом?
— Думаю, я смогу сделать больше. Но сначала я должен дать ясно понять одну вещь. Это вымогательство должно прекратиться. Собаки больше не должны исчезать. Со всем этим покончено!
— Да! Ох, да!
— И деньги, которые вы выманили у леди Хоггин, нужно вернуть.
Эйми Карнаби пересекла комнату, открыла ящик бюро и вернулась с пачкой банкнот, которую вручила Пуаро.
— Я сегодня собиралась внести их в общий фонд.
Пуаро взял деньги и пересчитал их. Потом встал.
— Думаю, мне удастся убедить сэра Джозефа не доводить дело до суда, мисс Карнаби.
— О, месье Пуаро!
Эйми Карнаби захлопала в ладоши. Эмили вскрикнула от радости. Огастес залаял и завилял хвостом.
— Что касается тебя, дружок, — сказал Пуаро, обращаясь к нему, — есть одна вещь, которой ты мог бы со мной поделиться. Это твоя мантия невидимости, которая мне необходима. Во всех этих случаях никто ни на мгновение не заподозрил, что тут участвует вторая собака. Огастес обладает львиной шкурой невидимки.
— Конечно, мистер Пуаро. Легенда гласит, что пекинесы когда-то были львами; и у них по-прежнему сердце льва!
— Огастес, полагаю, и есть тот пес, которого оставила вам леди Хартингфилд и который якобы умер? Вы никогда не боялись, что он не дойдет домой, один, сквозь уличное движение?