В последнее время моя жизнь так запуталась (или я запутала ее сама?), что мне так не хватало спокойных вечеров в компании того, кто ничего не ждет от меня и не хочет.
Не знаю, когда уехала Лика, я уснула. Проснулась уже утром и одна в квартире.
Первый рабочий день после недели отдыха — будет трудно.
Мое состояние, на удивление, отличное, быстро одеваюсь, даже наношу неброский макияж и выхожу на работу. На улице летит мелкий холодный снежок, больно бьет по щекам, по глазам. А вот и темная сторона медали…
Пока добираюсь до пиццерии, перестаю чувствовать свой отмороженный нос и пару пальцев. Уже начинаю жалеть, что загадала именно снег. Надо было писать что-то более стоящее.
Только спустя полчаса работы, мне удается отогреться. Алиса сонная дремлет за кассой, официанты лениво лавируют между столиками: разносят заказы.
Посетителей много. Все выжившие после Нового года проголодались и пришли отведать нашу пиццу. Мой рабочий запал таял на глазах. Такого мощного потока клиентов не было уже давно: три официанта едва успевали обслуживать все столики, кухня пахала вообще, как роботы, не зная усталости и отдыха.
А они все шли и шли! Как мухи летели на… шоколадку! Прям просто прорыв какой-то! И стоило бы радоваться, больше клиентов — больше чаевых… Но фиг там! Разве бывает много лишних денег после Нового года? Особенно у посетителей обычной средней пиццерии.
Под вечер ноги конкретно гудели, руки отказывались подниматься вообще, скулы болели от фальшивых улыбок, а ушли слышать не могли противный звук открывающейся двери. Если только кто-нибудь не покидал наше заведение… Вот тогда прям каменные ноги пускались в пляс.
Время шло нетерпимо медленно, каждая минута растягивалась на часы… За окном снег не переставал сыпать ни на секунду. Под вечер вообще метель разыгралась. Хотя бы людей прорядила эта стихия.
Смена окончена. Чаевые разделены, официанты взбешены и унижены, можно идти домой. Натянула куртку, шапку по самые брови…Жаль, что шарф забыла! Сейчас бы с радостью обмоталась им, как Ассасин.
Выхожу из пиццерии, холодный мощный порыв грубо бьет по лицу, морщусь. Снежная крупа попадает в глаза, в нос, в рот. Как ни стараюсь прикрыть все руками — не выходит. Иду домой на ощупь, потому что не вижу ничего дальше вытянутой руки. Пальцы оледенели, на ресницах лежит около килограмма снега, ноги отказываются идти… Как вообще можно было загадать снег?!
Радости нет предела, когда вижу дверь родного подъезда. Синими руками от холода достаю ключи, кое как открываю подъезд и залетаю в него.
Когда захожу домой, снег на волосах растаял и стал стекать холодными ручьями прямо за шиворот. Снимаю верхнюю одежду, вешаю ее и иду в ванну. Сняв остатки вещей, залезаю под горячий душ.