Тяну его пальто за один рукав, но рука никак не хочет выскальзывать из него. Приходится своими силами доставать ее, затем перекатывать его, чтоб снять вторую руку. Проделывать этот трюк с рубашкой было проще, так как он кое-как помогал мне. Сняв уже далеко не белоснежную рубашку, я заметила в районе ребер характерные следы ударов: ссадины, кровоподтёки.
Рельефное тело практические все было усыпано синяками.
Рука сама потянулась к расплывшимся фиолетовым кругам, и обвела каждый по контуру.
Сердце замерло, дыхание сократилось до одного вздоха в минуту, а жар поднялась до отметки «очень опасно!». Моя рука уже изучала его грудь, скользя подушками пальцев по его мягкой и горячей коже.
Одернула руку. Стоп.
Выдохнула.
Что я творю? Он ведь может проснуться.
Иду за ватными дисками, обмакиваю их перекисью, затем снова возвращаюсь к спящему Эрнесту.
Присаживаюсь рядом и принимаюсь стирать запекшуюся кровь на брови. Он морщится, но глаза не открывает. После брови протираю царапины на щеке.
Последней обрабатываю рану на губе: аккуратно провожу ватным диском по кровяному образованию, стираю небольшие капли с губ… Он немного дергается, ватный диск выпадает, а рука остается лежать на его лице. Непослушные пальцы снова рвутся в бой: касаются его верхней губы и исследуют неповрежденный участок.
Его размеренное дыхание и расслабленное лицо подтверждают то, что он спит. А мне вдруг захотелось разбудить его и наброситься с поцелуем.
А будить ведь не обязательно!
Можно лишь слегка коснуться его губ, почувствовать его тепло своими губами…
Смотрю в его прикрытые глаза и медленно тянусь своими губами к своей цели. Когда между нами остается всего пара сантиметров, он тихо произносит:
— Ты уверена? Просто я завтра ничего не вспомню, а ты? — приоткрывает глаза и смотрит на меня.
Уверена ли я, что хочу прижать к нему губами, зная, что для него этот поцелуй вовсе затеряется в глубинах памяти? Зная, что завтра он не вспомнит ничего, в том числе, как он тут оказался?
Хочу ли я заполучить этот поцелуй, пусть он будет только для меня? Хочу!
Преодолеваю расстояние и нежно касаюсь своими губами его. И будь, что будет.
Мне не доводилось раньше много практиковаться в поцелуях, мой опыт в этом деле почти равен нулю. Последний мой поцелуй состоялся на первом курсе, когда у меня еще был парень. И, может, он это делал не так, может просто не тот человек, но единственное, что запомнила я: слишком много слюне й и запах хот-дога. О каком наслаждении может идти речь?
А сейчас…Сейчас глаза закрылись от удовольствия, а не для того, чтоб не видеть перед собой вытянутую морду парня… Язык Эрнеста ласкает мой, едва касается кончиком бугорочков нёба, а не валяется у меня во рту дохлой рыбой.