— Как он? — щебечет мать. — все хорошо?
— Не знаю, мама… Слишком много крови потерял, к тому же внутренние кровотечения. Я сейчас иду сдавать ему кровь… Врачи делают все возможное.
Мать снова зарыдала в голос, Лика коротко кивнула и села обратно на кресло, где покачиваясь, не отрывала взгляда от пола.
Алиса гладит ее по плечу, прислонившись лбом к ее виску.
Эрик стоит в углу, обхватив себя руками.
Прислоняюсь к стенке и сползаю по ней. Закрываю глаза — передо мной темнота. Но не та, что пугает многих, а та, что очаровала меня однажды. Темнота его глаз, и свет его сердца.
Улыбка, такая родная рисуется в памяти, оживляя все воспоминания.
Вкус сегодняшнего кофе.
Приятные ощущения от его прикосновений.
Взмах его ресниц у меня на шее.
Снова начинает трясти. Только не тело, а все внутри.
Голову накрывает стеклянный купол, и я больше не слышу тихие рыдания матери, шёпот Алисы и шорох от ботинок отца. Я больше не слышу ни единого звука. Тишина давит на перепонки, проникает в мозг и ударяет по нервам.
Усердно тру виски, где уже пульсирует острая боль.
Смотрю на свои руки… Засохшие, потрескавшиеся пятна крови больно режут глаза. Начинаю усердно тереть их, но они никак не хотят стираться. Слезы срываются с глаз и окропляют пол.
Не знаю, сколько проходит времени до того момента, как двери операционной распахиваются и выходит врач. Седые волосы, высокий рост и измученные глаза.
Из последних сил встаю и подхожу. Перед ним уже стоит Лика и Мария. Алиса с Альбертом подходят позже, и лишь Эрик остается стоять в углу.
— Он жив?! — спрашивает мама.
— Мы сделали все, что смогли…
Не нужно так начинать, пожалуйста!
Мать охает и хватается за сердце.
— Очень много кровоизлияний, в том числе и в мозг… Нам удалось их остановить. Он жив.
Облегченный вздох. Он жив.
Лучших слов не найти!
— Вот только… — неуверенно начинает врач. Что еще за «только»? — пациент… Он впал в кому. Травма оказалась очень серьезной. Кризис еще не миновал, несколько дней он проведёт в реанимации, мы будем следить за тем, чтоб остановка сердце не повторилась вновь…
Дальше было много объяснений, вопросов матери, слез лики и пустые отрешенные глаза Эрика.
Снова купол накрывает меня с головой, разворачиваюсь и выхожу на улицу.
Ночь.
Бреду одна, с трудом передвигая ногами. Слезы высохли, глаза пекут, а сердце щемит.
Телефон разрывается в кармане, но это не то, что мне сейчас нужно.
Дохожу до автобусной остановки, после чего сажусь на последнее сиденье и долго наблюдаю за мелькающими огнями в окне. Пропускаю остановку, выхожу немногим позже и снова иду.